Соломенный век: Сутемь
Шрифт:
– В общих чертах – да, – подтвердил Равиль.
– А почему так мало бусин? – спросила Кира. – Получается, что не все могут выбирать?
– Кстати, да – почему? —тоже поинтересовался Аскар.
– Выбирать могут все, – пояснил Равиль. – И приезжие тоже. Счёт просто идёт сперва десятками, а потом сотнями.
– У нас всё проще. Кто показал, на что способен, тому и править, – с толикой небрежности сказал Аскар и показал себе на щёку, намекая Назару на полученный тумак. – Как у дикарей. Это у нас решает.
– Ты хочешь сказать… – Равиль недоговорил, с намёком показывая на хрупкую девушку.
Наконец у него появилась возможность не только перевести разговор на другую
– Она победила умом, – без обиняков ответил Аскар. – Это наши белые и чёрные камни: ум и сила. У нас тоже один из главарей больше думает, а другой больше делает. Рука и голова.
Он ради убедительности этой простой философии постучал себе по лбу. Равиль довольно усмехнулся уголками рта. Замечательно! Вот теперь самое время попросить всех пойти заниматься своими делами, и уединиться с главным ответственным для более спокойного разговора с глазу на глаз.
Равиль не успел озвучить свою просьбу, как вновь застыл в замешательстве. Кира, достав из кармана похожее ожерелье, как у градоначальников, задумчиво морщила лоб, сравнивая их и пытаясь найти взаимосвязь. Набор чёрно-белых камней у всех отличался: у Равиля преобладали белые камни, у Назара – чёрные, у ожерелья в руках Киры было одинаковое соотношение. Но это были однозначно миракандские камни. И это была однозначно не подделка, ибо за такое грозило суровое наказание.
– Откуда это у тебя? – полюбопытствовал Аскар, удивлённый не менее других наличием такой вещи у девушки, выросшей в лесной глуши.
– От моей матери, —задумчиво ответила Кира. – Это всё, что мне осталось от неё в наследство. Она мне никогда не говорила, откуда у неё это. Я всегда думала, что это просто украшение…
– Как звали твою мать? – с волнением спросил Равиль.
– Юна, – ответила она с промедлением.
Теперь ему всё стало ясным. Как же он раньше не разглядел знакомые черты на её лице? Этот открытый взгляд и поджатые губы, говорящие о её упрямстве, которое могло доходить до неистовства. Эта воинственность и жёсткость слов. Даже если бы он мог забыть последнюю женщину, некогда серьёзно претендовавшую на высший пост в городе – к тому же любой из двух, – он уж точно не мог забыть свою любимую племянницу. Больше десяти лет уже минуло с тех пор, как он получал какие-то известия о ней (от торговца, передавшего привет из далёкой Сходки), – и вот вдруг перед ним её взрослая дочь. Его внучатая племянница.
– Юна… – с трепетом выдавил из себя Равиль и нерешительно подступил к Кире. – Ведь это была моя племянница! Даже больше – как родная дочь.
– А-а-ха-ха! – прервал трогательную сцену хохот Захира. Прихрамывая, он протиснулся сквозь толпу и встрял между ними. – А я-то все эти дни думал, кого ты мне напоминаешь? Я помню твою мать, когда она к нам перебралась! Милаха, прямо смотри и завидуй. Да и отца твоего хорошо знал.
Он повернулся к товарищам, перед которыми теперь впервые открывалась завеса о таинственном прошлом Киры.
– Аким. Помнит кто-то из вас? Он около Сходки под Стрижиной горой жил.
Динат хлопнул себя по колену.
– Помню! Два года назад проходил, разговаривал с ним. Я тогда ещё удивлялся – нормальный мужик, судит трезво и умно, чего всех тогда сторонится? А он смеётся, говорит – со зверьми легче дружить, чем с людьми. Она и правда ведь в точности на него похожа! Как же я раньше не распознал? Дружище, ты ведь тоже тогда со мной был!
Он ткнул пальцем в Аскара, который вперился глазами в Киру, сравнивая её черты лица с портретом давнего знакомого в памяти. Мужчины загудели, вспоминая все свои знакомства и связи, и очень скоро родословная бывшей незнакомки была восстановлена.
– Но он ведь один жил! – неуверенно возразил Аскар. – Он нас заводил в свою землянку на чай, там больше никого не было!
Захир усмехнулся.
– Да? А ты приглядывался, нет ли в стене двери во вторую комнату? Аким был мастером что-то прятать. Откуда, по-твоему, она тогда взялась, с луны свалилась? Такое сокровище нужно было прятать от посторонних глаз, поэтому он жил в стороне от всех. Аким с Ларсом в молодые времена вместе в Сутеми делами заправляли, а потом они разодрались из-за приезжей девы. Ларс-то её себе приглянул в невесты, а она ушла к другому. После этого Аким и переселился в Сходку. Юну вы, может, не помните уже, она недолго гостевала у нас. Тоже была неспокойная натура, которая могла запросто заткнуть кого угодно за пояс. Это ж как Ларсу не повезло – сначала мать обкрутила вокруг пальца, а потом дочь обдурила. Гляньте только! Вся в мать-отца! Те тоже были не лыком шиты.
Смеясь, Захир шутливо ущипнул и потрепал Киру за щеку. Она небрежно отмахнулась от него, как от назойливой мухи и потёрла щёку. Если бы это сделал кто-то другой, она бы, наверное, в ответ заехала ему посильней ногой в голень. И подкрепила это крепкой оплеухой, чтобы подольше горело. Но когда ты прошёл с человеком через огонь и воду, когда вы прикрывали друг другу спины от ударов в бою, протягивали руки и подставляли плечи, чтобы поддержать во время изнурительного пути, это далеко сдвигает грани дозволенного и в корне меняет отношение обоих. До тех пор, пока никто не хлопал ей по заду, всякие такие мелочи от товарищей она воспринимала как братскую или отцовскую ласку.
Захир, хрипло посмеявшись с изрядной долей горечи – словно одновременно оплакивая своё богатое впечатлениями прошлое, – добавил уже посерьёзней:
– Ларс, значит, тебе так ничего и не рассказал? Он ведь неспроста держал тебя под присмотром и поставил вместо себя. Он знал, кто ты, и даже нам не сказал. Ну, да как есть – обалдуй до последнего вздоха… Ты не переживай особо за то, сколько раз ты там, в горах, промахнулась. Если бы ты не прикрывала нас, никто бы не дошёл досюда. Может быть, ты уложила даже больше ублюдков, чем каждый из нас. Того упыря, который уже замахнулся раскроить мне череп, я тебе точно не забуду. Так что когда тебе опять попадётся какое-то дерьмо, не марай руки и зови меня. Я теперь следующий в очереди дать за тебя в харю так, чтобы за всех сразу: и за бабушку, и за дедушку.
Развернувшись, Захир ухмыльнулся с присущим ему злорадством в сторону досточтимых гостей.
– Вот вам ещё один привет с того света, – добавил он, показав им на Киру. – Юна померла, десять лет уже прошло. Несчастный случай зимой. Аким пропал в прошлом году, он первый принёс весть про нападении на Сходку, а потом ушёл на поиски младшей дочки. Да, у неё есть ещё сестра! Была, в любом случае… Мы не знаем, что с ними стало. Они в тот день весь день отбивались от шайки иродов по пути к нам. Мы так потом прикидывали, их было не меньше двух дюжин. Хотите знать, почему вам так трудно с ней говорить? Я вам скажу. Это не девка, с которой можно лясы точить, это ваша совесть, с которой вы разговариваете. Оттого вы такие побитые. Мне тоже совестно перед ней, потому что мы все в тот день проспали и не успели прийти нашим людям на помощь. Они ведь только на нас надеялись, а теперь в неволе томятся.