Соломон, колдун, охранник Свинухов, молоко, баба Лена и др. Длинное название книги коротких рассказов
Шрифт:
Самое интересное в том, что мы сумели еще поздравить и нашего участкового милиционера Василия Петровича Лужкина.
На новую работу
Потеря сознания
Я в бане никогда сознание не теряю, и случилось такое только раз в жизни, когда я проживал в арбатском Староконюшенном переулке на третьем этаже дома номер 16.
Утром 1 января 1952 года Тамара
Именно в этот день вечером я и потерял сознание в парилке Краснопресненских бань и лежал там без чувств, пока меня не откачали. Тамара же утром следующего дня согласилась выйти за меня замуж.
Ладожские водометы
На Ладоге рыбнадзор летает на водометах с шестью дырками. Такая машина способна бежать по волнам со скоростью 120 километров в час, ничего не боясь. Высоко поднимая киль и управляясь, как танк, двумя рычагами, он нагоняет метровую волну на весь транспорт. Тащить его по берегу не надо, сам летит, а некоторые экземпляры способны проезжать по песку до лодочных гаражей вплоть до семидесяти метров.
Поэтому когда рыбнадзор на водомете видит браконьера на берегу, то вылетает сразу на землю и еще сколько-то несется, и ты не успеваешь сбросить рыбу в воду. Или если, например, ты тянешь сига девяностометровой сетью со дна Ладоги без лицензии, то не можешь даже отпустить сеть, когда видишь рыбнадзора.
Я бы тоже хотел иметь водомет – очень хорошая машина: в длину – как от меня до батареи, а в ширину – как от Тамары до потолка. Но слишком дорогая, лицензия дешевле, поэтому осенью будем ловить как люди, не страшась происшествий.
Статья
Журнал «Р.» заказал мне серьезную литературную статью о поэзии, а я человек недалекий и много не знаю, но умею легко и глубокомысленно изрекать всякие штампы, из-за чего издали кажусь супермонстром и приобрел вес в кругах малознающих.
Я сидел три дня потный и багровый, перечитывая умных людей и трясясь. Вдруг не получится, что тогда делать? Положение в обществе будет потеряно. Наконец я вспомнил все, что знаю о стихах и пиитах, и за ночь растянул это на восемь страниц текста. Тон получился мрачный, зловещий и апокалипсический. «Распалась связь времен», – вещал я. «Упали тиражи толстых журналов», – стенал я. «Что же делать?» – вопрошал я.
Наутро пришла жена и долго ржала и глумилась над текстом, пока я в ярости не убежал на холод, а когда через час вернулся, она рассказала мне историю про Мольера, играющего трагедию вместо фарса.
Пришлось совместно переделывать текст с ужимками и кривляниями. Редактор оторвал статью с руками.
На новую работу
Мне позвонили в два часа ночи и могильным строевым голосом предложили новую работу, в три раза более оплачиваемую, чем моя. Я тружусь писателем, в основном техническим, но иногда подрабатываю инструкциями и аналитическими отчетами, поэтому очень обрадовался. Жена проревела остаток ночи, но на следующий день купила мне пиджак фабрики «Большевичка», выгладила парафином брюки и набрызгала подмышки дезодорантом.
В стальном офисе работодателя меня повели к врачу, который измерил температуру, давление, взял анализы, включая самые неприятные, не забыл про желчь, желудочный сок и мазок. После измерений вбежали два санитара, повалили на землю и час прыгали на спине, распевая фривольные песни, а по окончании прыжков меня вновь испытывал врач, беря все то же самое.
От людей в белых халатах меня проводили в первую тестовую
Во второй тестовой комнате меня привязали к креслу и стали пытать, не пи́сал ли я в юности в постель и не пукаю ли я во время оргазма, а если я отвечал неправильно, то толстое железное жало втыкалось в мою левую ягодицу до тех пор, пока я не угадывал правильный ответ.
Данная мне потом анкета поражала своей подробностью. Так, меня спрашивали: не мой ли предок предательски бежал с Мазепой в 1709 году с Полтавской битвы; не моя ли родственница несла голову Крестителя и нет ли у меня связей на Марсе? Вошедший психолог называл моего отца ослиной задницей, а мать – грязной потаскухой и наблюдал за реакцией.
Следующие пятнадцать дней меня разглядывали крутые боссы, которых было так много, что я подумал, что подчиненных здесь нет.
Начальник отдела при разговоре постоянно бегал, и так я устал гоняться за ним, что к концу сел и заплакал. Начальник управления был в хаки, весь перемотанный пулеметными лентами, с двумя ятаганами в руках и автоматом времен Отечественной на шее. Он молчал. Начальник же департамента, наоборот, болтал, но про средиземноморские креветки, а я моллюсков опасаюсь.
Наконец к Новому году меня отпустили, но вновь позвонили в 7.00 первого января две тысячи третьего года, что окончательно меня взбесило, и я решил всех послать к чертовой матери.Трезвый образ жизни
Я не хотел писать эту историю, потому что она связана с алкоголем, а один уважаемый критик сказал, что мои истории сильно отдают похмельным синдромом и я плохо влияю на окружающих.
Я еще раз их перечитал – и понял, что он прав, и долго воздерживался и не употреблял водку в текстах, но любимая жена сказала, что по праздникам можно, и я решился.
Точнее, я хотел написать, как зимой двухтысячного года после представления в Доме ученых книги «О Чехове – новом театре» мы распивали спиртные напитки на Гоголевском бульваре, пока это не отметил патруль, забравший меня, главного редактора литературного обозрения «Н.», начальника отдела поэзии журнала «О.» и журналиста газеты «К.».
Но, подумав, я решил не писать, так как мучился угрызениями совести. Жена, видя это, сказала: «Не хочешь – не пиши». И я не стал писать. Точнее, я напишу об этом случае попозже. Не сейчас.
Многожены
Будучи сыном глухонемых, Пиря этим пользовался, хотя все понимал и разговаривать мог. В детстве в очередях он изображал ничего не слышащего и лез вперед, бессмысленно размахивая руками.
Когда Пирю взяли за магазинные кражи, Колька бежал, а Пиря на дознании и на суде молчал, и сел в тюрьму один, где тоже за три года не сказал ни слова. Убогого не трогали ни блатные, ни вертухаи, и даже помогали, а Пиря с ними при выходе громко попрощался: «До свидания» – и улыбнулся.
Выйдя на свободу, «глухонемой» разыскал Кольку и зажил с ним, как с братом. Они вместе всюду ходили, вместе торговали спиртом, вместе отдыхали семьями и вместе в одно лето обзавелись детьми, которых назвали одинаковыми именами.
На десятый год, пресытившись жизнью и испробовав многое, Колька предложил Пире обменяться женами, что и случилось.
Пире досталась Колькина молодуха – работящая и в доме, и в постели, а Колька уже через месяц взвыл от второй половины уголовника – была она со странностями и требовала интеллектуального ухода. Но Пиря обратно Кольке кралю не отдал ни через месяц, ни через два, ни через год.