Соломон, колдун, охранник Свинухов, молоко, баба Лена и др. Длинное название книги коротких рассказов
Шрифт:
Потом он обычно весело смеялся и подробно в стотысячный раз рассказывал, за что ему дали ту или иную медаль, и (в зависимости от медали) делал разные движения руками. В одном случае резко колол воздух, а в другом – долго и внимательно прицеливался, чтобы потом нажать на воображаемый курок. Когда курок нажимался, дед громко говорил «Пу!», и кошка Мурка в страхе забивалась под кровать.
В конце концов приходила бабка, била его вафельным полотенцем по тыкве, называла пустобрехом и доставала Мурку из-под кровати. Мурка в этот момент походила на Дария, а бабка – на Талейрана.
Интересно,
К.
Я в детстве никем не мечтал стать, и поэтому в седьмом классе школьный учитель принес мне журнал «Квант», и я поступил в заочную физико-математическую школу. Так как первые мои оценки редко были выше двойки, я из чувства противоречия сидел каждый день по три часа, как собачка Павлова.
В девятом классе по совокупности олимпиадных успехов и битья головой о стену меня взяли в летнюю школу во Владивостоке, где директор У. В. М. закатывал глаза и подносил палец к губам, говоря, что к нам едет преподавать мировая знаменитость, человек-гениальность профессор К.
К. приехал, прочитал всего одну лекцию и заперся в деревянном домике на берегу залива, откуда на протяжении трех месяцев раздавались громкие звуки. Личности странного покроя хлопали все ночи дверьми, а из центра Японского моря раздавались залихватские песни про степь и бродяг.
Позже с К. я встретился в университете на мехмате, где в полной мере оценил его дарование.
Долларовая полоска
Я очень не люблю город Саратов, потому что там наряду с самыми красивыми девушками самая чуткая аппаратура.
Вот, например, взять Сургут или Мурманск. Там можно набить карманы пиджака хоть пятьюдесятью тысячами долларов, хоть ста – все равно на регистрации стойка не запищит, а в Саратове уже при одном у.е. начинается шмон.
Тебе вывернут всю одежду, залезут в трусы, но злополучную металлическую полоску найдут и спросят, откуда валюта, в каком московском банке обменяна и где справка. Поэтому фондовый рынок в Саратове не развит, а вот, например, в Ноябрьске или Лангепасе развит.
Поняв всю безнадежность финансовых вложений в саратовский промышленный комплекс, я стал при прилете в этот город класть в карман жвачку «Орбит». Омоновцы ищут, ищут, а на выходе железная обертка.
Откуда пошла земля Русская
Бывает
Безухова любили на Дичковой Даче все, потому что у него не было уха. Хотя он и не был родственником, известия о его болезни были восприняты с сочувствием. Даже собрался сход, чтобы помочь.
Безухову привиделось, что он суперагент, обдолбанный своими и чужими, заброшенный в тыл противника. Им управляют, используя кодовые слова, свет, музыку, картинки и жесты домочадцев.
Поэтому
Сначала его хотела сдать в психушку жена, за что была тут же изобличена и разведена. Потом пришел священник Викентий Альбертович, но Безухов, принюхавшись, отказался с ним общаться, мотивируя это тем, что в церквях запах ладана и треск свечей, а этим можно запросто зомбировать. Отец Викентий обиделся и трижды плюнул через левое плечо.
Только мэр Дичковой Дачи Прокопий Авдеевич все урегулировал, выйдя из своего шестисотого «мерседеса». Приехали: психиатр, машина «Скорой помощи» и наряд милиции. Психиатр был тут же удален (чем-то не понравился мэру), а между тюрьмой и дурдомом Безухов выбрал психушку. Когда его вязали, он кричал: «Я же просил, дайте четыре дня. Я же просил, дайте четыре дня».
Все потом долго пожимали плечами, не понимая, что он имел в виду.
Володя и тест
На четвертом курсе университета к нам пришел высокий лысый человек в неряшливом костюме и предложил пройти комплексное психологическое исследование, которое поможет раскрыть тайны души и облегчит дальнейшее понимание жизни. Меня всегда интересовали тайны души, особенно моей, тем более что я псих и читаю разную дребедень от Фрейда до Берна, пытаясь предсказать собственные поступки.
Дядька говорил вкрадчиво и заманчиво, а Володька отговаривал: «Кто его знает, что они там насчитают? Возьмут опишут, бирку выдадут, в шкаф поставят, и будешь потом всю жизнь доказывать, что ты великий математик, а не Тулуз-Лотрек».
Но я не послушался и три дня отвечал в актовом зале университета на коварные вопросы под пение Девятой симфонии Бетховена и заунывные мантры тибетских бабуинов. Дядька много обещал, но на пятые сутки оставшимся выдал смятые и прожеванные бумажки, явно полученные из принтерных недр какого-то компьютера. Из ста пятидесяти прибывших до конца дожило пятеро. На бумажках ничего не было, кроме столбиков с профессиями, напротив которых стояла цифра. Чем цифра выше – тем круче. У меня возле «литератор» стояло десять, а возле «следователь» – девять и пять.
«Ну и как это понимать?» – спросил я у дядьки. Он ничего не ответил, но, судя по округлившимся глазам, это было охуенно. Володька тоже просмотрел результаты исследования и изрек: «Что ж, пиши лагерные вирши». Потом немного подумал и добавил: «Все-таки ты свинья. Зря я тебя тогда успокаивал».
Кривая К
У академика Полосухина было два ученика – умный и гениальный. Умный членкор Т. был призером множества премий, включая международные, автором тысячи учебников и брошюр и вел активную жизнь в среде домочадцев.