Соловецкие святые и подвижники благочестия:жизнеописания, некоторые поучения, чудесные и знаменательные случаи
Шрифт:
Часто он посещал заключенных в тюрьмы за преступления и долги. Желая остаться неузнанным, отец Иоанн, не доезжая до тюрьмы, оставлял карету и подходил пешком. Отечески и с любовью расспрашивал он каждого о причине заключения и, обращаясь к совести узников, утешал надеждой на Господа. Расставаясь со своими собеседниками, отец Иоанн раздавал посильную милостыню. Должникам нередко помогал выплатить долг. А на Рождество Христово, в предшествующую Великому Посту мясопустную Неделю и на Пасху, поздравляя заключенных, каждого лобызал и наделял угощением.
Молва об подвигах отца Иоанна разошлась по столице, и тогда он начал посещать темницы преимущественно ночью. Когда
Таким образом, блаженный Иоанн снова затворился в своем доме с намерением посвятить остаток своей жизни преимущественно молитве и богомыслию. Кроме церковных служб, он никуда не выходил и никого не принимал, даже близких. Нуждавшийся в совете или наставлении мог обратиться к отцу Иоанну письменно; от такой переписки он никогда не отказывался.
В трудах и христианских подвигах достиг отец Иоанн преклонных лет. Однажды он почувствовал недомогание, слег в постель и до того ослабел, что в течение трех месяцев лежал почти без движения. Но Господь, испытавший его болезнью, за благодушное терпение вскоре возвратил ему прежнее здоровье. Эта болезнь была как бы предвестием другого испытания, постигшего этого, редчайше праведности, духоносного старца–священника.
По выздоровлении батюшка Иоанн оставил свое уединение и стал допускать к себе всякого приходящего, кто бы он ни был. Посетителей опять стало много; в беседах с ними он проводил целые дни и ночи, поучая всякому благочестию. Расставаясь с собеседниками, он прощался с ними с какой-то особенной печалью, как будто бы навсегда. В самом деле, час испытания настал неожиданно.
Враги–клеветники возможно по зависти обвинили этого, не только ни в чем не виновного, но еще и украшенного высокими христианскими добродетелями, старца в сношениях с тогдашним крупным государственным преступником Григорием Талицким, о чем и донесли Петру I.
Государь разгневался, повелел немедленно отослать священника Иоанна в отдаленный Соловецкий монастырь и пожелал, чтобы его постригли в монашество. Видя в этом действие Промысла Божия, подвижник с готовностью отправился в назначенный ему путь. Это было в 1701 году.
Старец прибыл в Холмогоры к преосвященному епископу Афанасию, управлявшему церквями и обителями Беломорья, с царской о себе грамотой. Добрый архипастырь, приняв его по–братски, препроводил в Соловецкий монастырь с грамотой от себя, в которой писал, чтобы священника Иоанна постригли в монашество и отдали в послушание опытному старцу.
С духом кротости, в твердом уповании на Промысл Божий, старец Иоанн предстал перед настоятелем обители, архимандритом Фирсом, который предложил ему пострижение в монашество, согласно воле государя. «Промыслитель Христос Бог, — отвечал старец, — привел меня к твоей святыне, про— изволяя спастись мне тобою. Поэтому, что ты мне недостойному повелишь, то и сотворю», — и поклонился своему новому пастырю (1, с. 144). «Благословен Бог, укрепляющий тебя на подвиги; вот для тебя место спасения», — сказал архимандрит (1, с. 144). Старец еще раз поклонился до земли настоятелю обители, прося удостоить пострижения. 3 апреля смиренный старец Иоанн был пострижен в монашество в соборном храме архимандритом Фирсом с наречением имени «Иов», о чем и донесено было государю.
Новый седовласый инок был отдан в научение к монастырскому старцу, монаху Ионе. Предав себя всецело воле своего руководителя, он начал трудиться с твердым желанием угождать во всем Господу Богу. Своим
Инок, с которым теперь уже отец Иов жил в одной келье, свидетельствовал, что этот сокровенный раб Христов, кроме хлеба и воды, не вкушал ничего — и братия прозвали блаженного Иова постником.
Поначалу послали его на послушание в братскую поварню. Ревностный инок являлся на работу прежде других; своими руками рубил дрова и на старческих плечах носил их по высоким лестницам в поварню. С таким же усердием он выполнял и другие трудные работы. Из поварской, в которой он потрудился немало, скоро перевели его на другое послушание — в братскую трапезную. И это дело он исполнял с таким же примерным усердием и смирением, как и прежнее.
Но исконный враг людей, желающий погибели человеческих душ, дьявол, видя подвиги этого Божиего избранника, не дремал и старался всячески отвлечь его от спасительного пути.
Так, во время смиренного прохождения преподобным Иовом назначенных послушаний неоднократно являлся ему ненавистник добра и искуситель в образе известного отцу Иову в миру врача и говорил как бы с состраданием: «Возлюбленный! Следует тебе поберечь здоровье свое, чтобы, изнуривши плоть трудом и воздержанием, не ослабеть под игом, которое ты взял на себя Христа ради. Бог не желает трудов или поста выше сил, а ищет сердца чистого и смиренного. Ты, при старости своей, работаешь на черноризцев как купленный раб, не привыкший прежде трудиться. Не следует тебе так трудиться и потому, что ты священноинок. Довольно с тебя и того, что, оставив славу и честь в мире, ты пришел в убожество и принял на себя столь тяжкие труды. Я даже удивляюсь, как ты можешь принимать эту суровую пищу после сладких брашен. Берегись, чтобы недуги твои не умножились сверх меры, тогда и я не возьмусь помочь тебе, и ты умрешь прежде времени. Если совета моего не послушаешь, будет очень жаль» (1, с. 115).
«Хорошо не щадить плоти, чтобы она не восставляла брани, — отвечал подвижник мнимому своему знакомцу. — Впрочем, хотя бы плоть и изнемогала, но сила Божия в немощах совершается. Пост есть мать целомудрия (1, с. 116). Услышав такой ответ, враг тотчас исчез.
Дух отца Иова среди этих подвигов все более утверждался в иночестве. В преизбытке святой ревности он вспомнил слово святого апостола: Никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику (2 Тим. 2: 4). После чего, остававшиеся у него, как у священника, некоторые вещи, раздал нуждающимся из монастырской братии, а сам вовсе обнищал, чтобы еще беспрепятственнее служить обнищавшему нас ради Христу.
После многих испытаний в трудах иноческой жизни настоятель и братия обители, признав нового постриженника совершенным монахом, единогласно освободили его от монастырских послушаний и разрешили затвориться в келье. Безмолвствуя в тишине, иеромонах Иов занимался непрестанно Иисусовой молитвой, чтением Священного Писания, житий святых и рукоделием. Пищи он принимал мало — из общей братской трапезы, а особо для себя не готовил ничего.
Слава о соловецком подвижнике быстро разнеслась повсюду и достигла самого государя. Петр I, удостоверясь, что духовник его был оклеветан, хотел возвратить его к царскому двору на прежнее служение, но, согбенный бременем лет и трудов, старец просил позволения остаться на Соловках. Им совершенно овладело желание еще большего безмолвия. В 1702 году, по благословению того же соловецкого настоятеля, архимандрита Фирса, он переселился в Анзерский Свято-Троицкий скит.