Соловей и кукушка
Шрифт:
— Мы оставили его… В гостинице, уже при въезде в Вилла-де-ла-Роха… Я не помню, как она называется…
— «Пирожок с капустой». Я его оттуда уже забрал.
— Тогда зачем спрашивал?
Мы вошли под своды леса, продолжая разговаривать. Рядом с этим странным типом мне почему-то становилось легче. Он был настолько самоуверен, что эта уверенность передавалась мне.
— Интересно было, что ты мне ответишь.
— Наша встреча случайна, или…
Волк взоржал. Коротко и очень обидно.
— Ну что ты, красотуля,
Я сердито ударила его по плечу:
— Я не в этом смысле! Ты говоришь, что Соловей поручил тебе спасти меня, но… Откуда ты узнал, где я?
— А вот это вопросец, да. Кра-а-сивый такой вопросик. Давно уже ломаю голову над ним. Соловей всё разъяснил, как он умеет, знаешь? С подробностями, ага. И я тебя, красивая, всю ночь ждал на условленном месте. Заждался. Все глаза проглядел, глядючи. А тут вдруг мне камень прилетает. С записочкой. Совсем как в романах дамских, читала?
— С запиской? А… ты сохранил её? Можешь показать?
— Ну, конечно, сохранил. Для тебя берёг. Почерк не Соловья, я все его почерки знаю. Вот, глянь.
Он протянул мне узенькую полоску бумаги с коряво написанным карандашом единственным предложением: «я в ночлежке у Башмака».
— Узнаёшь? — поинтересовался Волк, дыша мне в макушку.
— Н-нет… Почерк детский…
— Не твоё, значит, — хмыкнул он. — Любопытно…
— А кто такой Башмак?
— Мало знаешь — крепко спишь, — Волк подмигнул мне. — Ну а теперь хватит лясы точить. Пора помолчать, красивая. Если, конечно, не хочешь угодить в расставленные силки.
И дальше мы пошли молча.
Его походка изменилась: из вальяжной, вразвалочку, вдруг превратилась в волчью. Уверена, была бы у него ещё пара ног, задние наступали бы в след передних. Мы уходили в самые тёмные места, поднимаясь в гору. В какой-то момент, Волк вдруг подхватил меня и снова закинул на плечо. Я не стала сопротивляться, как-то сразу сообразив, что, по-видимому, так было надо. Зато немногим позже зашипела в ухо:
— Мы уже тут были…
— Да, — счёл нужным ответить он почти беззвучно. — Мы делаем заячьи петли.
Я не стала уточнять что это, решив расспросить позже. Мы шли достаточно долго, а потом Волк снова спустил меня на землю, так же молча.
— Ну ты и топаешь! Прям как стадо буйволов, — проворчал тихо, и, услышав, как сердито я задышала, хмыкнул: — и пыхтишь, как ёж.
Хотелось треснуть его как следует. И, странное дело, злость словно возвращала мне вкус к жизни.
Мы прошли ещё довольно продолжительное время, и сделали ещё пару петель. Вдруг Волк замер, почти принюхиваясь. Конечно, я понимала, что, скорее всего, парень вслушивается в лесную тишину, но всё равно было чувство, будто он, словно серый хищник, втягивает воздух, распознавая запахи.
— Так, — прошептал мой провожатый, — к нам гости.
Парень подхватил меня за талию и легко, словно тюк с сеном, закинул на нижнюю ветку ближайшего платана. Затем подпрыгнул, перехватился руками, подтянулся, закинул ноги, встал, легко, даже не балансируя, подпрыгнул, перехватываясь за следующую, закинул себя на неё, свесился ко мне, обнял за талию и перетянул к себе. И всё это за несколько секунд.
— Вот это ты… — прошептала я потрясённо.
Волк снова оскалился в довольной усмешке и подмигнул мне. «Это ещё что! Я ещё и не так могу!» — говорил его азартный взгляд. Но парень не стал тратить времени на ответы и подсадил меня на следующую ветвь.
— Жмись к стволу и не дыши, — посоветовал, а сам лёг на кривую рогатину дерева и застыл, словно дикая кошка.
Я последовала его совету.
Через некоторое время до меня донеслись голоса, а спустя несколько минут показались и люди в серых плащах. Они шли и светили фонарями во все стороны. Во все, кроме как наверх. Идиоты. Я не слышала о чём они говорили. Я прижималась к дереву, стараясь слиться с ним воедино.
Когда сыщики отдалились на значительное расстояние, и лес вновь погрузился в тишину, Волк встал и, уверенно стоя ногами на ветке, протянул мне руки:
— Прыгай.
Я взглянула вниз и зажмурилась. Никогда раньше не боялась высоты, но тут мне вдруг показалось, что я снова падаю на самолёте. Что земля, и ветки, и всё это закружилось перед глазами. Я замотала головой и крепче прижалась к стволу. Волк выругался.
— Птица без полёта — это курица, — грубо заметил он.
— Я. Не. Могу! — прошипела я.
И вдруг ощутила на теле грубые руки.
— Ну и отлично, — прошептал Волк, буквально вжимаясь в меня. — Секс на дереве, что может быть прекраснее?
— Ч-что?!
Он сделал характерное движение, притискивая меня к стволу, я развернулась, попыталась ударить его, но парень рывком прижал меня к себе, а затем… спрыгнул.
Высота была порядочной. Метров, наверное, шесть или семь. И всё же Волк умудрился приземлиться, перекатиться и встать. Отпустил мою талию, но зажал рот ладонью.
— Тс-с. Соловью чур не рассказывать. Поняла?
Я кивнула. Меня ещё потряхивало. Когда он отвёл руку, прошипела:
— Ты хотел… ты… меня…
— За кого ты меня принимаешь, птаха? У своего товарища девку увести? Мы не таковские, — фыркнул бандит. — Но и руки тебе ломать было бы неправильно. Красивые слишком. Идём, пока те ребятки далеко не ушли.
— А зачем они нам? — спросила я, когда мы двинулись в ту самую сторону, куда ушли сыщики.
— А за ними всё чисто, — фыркнул Волк весело и тряхнул чубом. — Они ж, идиоты, как думают? Мы такие-эдакие, молодцы и крутецы. Мы всё прошли и всё увидели. Главное, держать дистанцию и шуруй за ними преспокойно. Это и с собаками так работает. Никогда тварь не оглянется.