Солярис. Эдем. Непобедимый
Шрифт:
На фоне всё ещё пылающего леса они увидели тридцатиметрового растоптанного паука; культя одного из рычагов ещё судорожно царапала почву. Между угловатыми длинными ногами висела рогатая гондола; сейчас она была открыта, из неё выскакивали серебряные фигурки.
Инженер машинально проверил, нет ли кого-нибудь на линии выстрела, и нажал педаль.
Раздался грохот. Новое солнце взорвалось на полянке. Обломки с воем и свистом разлетелись во все стороны, в центре взметнулся столб кипящей глины, песка, лёгких лохмотьев копоти. Инженера вдруг охватила слабость. Он почувствовал,
— Поворачивай, слышишь! Поворачивай!
Из горящей ложбины рванулся подсвеченный красным дым, как будто там, где до этого стоял лес, возник вулкан; кипящий шлак стекал по склону, поджигая остатки поваленных примятых зарослей.
— Да поворачиваю, — сказал Инженера, — поворачиваю…
Но не двигался. Капли пота всё ещё текли по его лицу.
— Что с тобой? — услышал он как будто очень издалека голос Доктора. Увидев над собой его лицо, встряхнул головой и широко открыл глаза.
— Что? Ничего, ничего, — пробормотал он.
Доктор снова откинулся назад.
Инженер включил двигатель. Защитник вздрогнул, развернулся на месте и пополз в гору той же дорогой, которой ехал сюда.
Единственная фара (центральный прожектор разбился при столкновении) снова осветила поваленные, перемешанные с мёртвыми телами статуи. И те и другие покрывал металлический серый налёт. Защитник прополз между обломками двух белых фигур и повернул на север. Как корабль, входящий в воду, он вспорол и развалил на стороны хрустевшие под гусеницами заросли; несколько бледных силуэтов панически умчалось из полосы света, скорость увеличилась, машину бросало на неровностях. Инженер тяжело дышал, стараясь побороть дурноту, и всё сильнее сжимал зубы. До сих пор у него перед глазами стояли кружащиеся хлопья копоти — всё, что осталось от выскакивающих серебряных фигурок.
Впереди желтела глинистая выемка склона. Защитник задрал лоб и полез в гору. Упругие ветки хлестали по броне, гусеницы скрежетали по чему-то невидимому, машина мчалась всё быстрее, то в гору, то вниз, она пересекала небольшие овраги, проскакивала крутые балки, прорывалась сквозь плотные стены зарослей. Защитник, словно таран, прошёл сквозь рощу паучьих деревьев, их колючие брюшки бомбардировали броню бессильными мягкими ударами, треск и шипение перемалываемых стеблей и крон были ужасны. На задних экранах ещё стояло зарево пожара. Постепенно оно затухло. Наконец всё окутала сплошная тьма.
Глава двенадцатая
Через час Защитник вырвался на равнину. Стояла чёрная звёздная ночь, мимо равномерно гудящей машины пролетали редеющие заросли. Наконец пропали последние кусты, и не было уже ничего, кроме длинных отлогих холмов, которые, казалось, колыхались, оживали, когда на них падал свет единственной фары. Защитник стремительно, как будто хотел взмыть в воздух, взлетал на них, сиденья мягко покачивались, визг гусениц напоминал яростный звук сверла, вгрызающегося в металл, стрелки приборов горели розовым, оранжевым, зелёным.
Теперь он считал безумием то, что они выехали, не обеспечив себе радиосвязи. Правда, раньше он относился к этому как к чему-то вполне естественному. Они спешили так, словно ещё один или два часа, необходимые для монтажа другого передатчика, были бесценными. Когда у Инженера почти не оставалось сомнений, что в темноте он проскочил мимо ракеты и едет дальше на север, он увидел её, вернее — странно раздувшийся световой пузырь. Защитник полз всё медленнее, фара осветила наклонную стену, и она засверкала серебряным огнём. Картина была необыкновенная; когда зажигался маяк, огромный, не замкнутый у вершины купол вспыхивал, переливаясь в стеклянных сплетениях множеством радуг; умноженный ими блеск далеко освещал пески.
Не желая стрелять, Инженер направил тупой бронированный лоб машины в то место, где он, выезжая, пробил проход. Но стеклянная стена уже затянула дыру с обеих сторон, зарастила её, единственным следом пролома была плита превратившегося в шлак песка у основания ограды.
Защитник с ходу стал таранить стену всей массой своих шестнадцати тысяч килограммов; броня застонала. Стена не поддалась.
Инженер медленно отступил на двести метров, установил нити прицела как можно ниже, и в тот момент, когда светящийся купол вырвался из мрака, быстро нажал педаль.
Не ожидая, когда отверстие с кипящими краями остынет, он бросил машину вперёд. Башенка зацепилась верхушкой, но разорвала размякшую от жара стеклянную массу, одноглазый Защитник заглянул в глубь пустого пространства и с замирающим урчанием подъехал к ракете.
Их встретил только Чёрный, который, впрочем, сразу же исчез. Приходилось ждать — нужно было очистить броню от радиоактивного налёта и измерить частоту импульсов в окружающей среде. Только тогда они могли покинуть тесную кабину.
Вспыхнул фонарь. Координатор, который первым вышел из туннеля, одним взглядом окинул покрытую чёрными пятнами лобовую броню Защитника, вмятины вместо фар, бледные, осунувшиеся лица товарищей и спросил:
— Дрались?
— Да, — ответил Доктор.
— Спускайтесь вниз. Здесь ещё ноль девять рентгена в минуту. Чёрный останется тут.
Больше никто не произнёс ни слова. Спустившись в корабль, Инженер заметил второй автомат, поменьше, который соединял кабели в проходе к машинному отделению, но даже не остановился около него. В библиотеке горел свет, на маленьком столе стояли алюминиевые тарелки, лежали столовые приборы, посредине красовалась бутылка вина.
Координатор, не садясь, заговорил:
— Мы собирались устроить небольшой праздник. Автоматы проверили систему гравиметрического распределения — она в порядке… Главный реактор готов к запуску. Если поставить ракету, можно будет стартовать. Теперь рассказывайте.
Некоторое время все молчали. Доктор посмотрел на Инженера и начал рассказывать:
— Ты был прав. На запад действительно тянется пустыня. Мы сделали — по большой дуге — почти двести километров в юго-западном направлении.