Сомнительная полночь (сборник)
Шрифт:
— Я тут думал, как назвать наш остров. Должен же он как-то называться. Как тебе нравится «Эльдорадо»?
Мэри улыбнулась:
— Вряд ли здесь есть настоящее золото — разве что золотые сферы и золотые люди.
Эвери отложил кисти и критически посмотрел на портрет. Потом повернулся к Мэри:
— Прости за избитое выражение, дорогая, но не все золото, что блестит… Да, я все меньше и меньше возмущаюсь ими — потому что ты и Том, я и Барбара нашли здесь нечто, что может быть и не золото,
Мэри села и с тревогой оглядывала пустынный берег и зеленую стену леса.
— Хоть бы они скорее вернулись. Мне страшно. Я чувствую, должно что-то случиться.
— Чепуха, — начал Эвери. — Это все твое состояние.
Он остановился. Слова замерли у него на губах.
Ярдах в сорока от них из леса появился человек.
Это был Том. Он шел пошатываясь, неуверенно переставляя ноги — словно пьяный, который старается найти дорогу домой. Когда он подошел ближе, Эвери увидел на его рваной коричневой рубашке красные пятна.
Мэри дико вскрикнула и вскочила на ноги. Эвери побежал к Тому.
Том беспомощно моргал.
— Прости, старина, — едва слышно пробормотал он. — Ничего хорошего… Эти ублюдки схватили Барбару. Я…
Внезапно он упал. Из его спины — у самого плеча — торчал обломанный конец дротика.
ГЛАВА 22
Кое-как, вдвоем, они подняли Тома по лестнице и втащили в палатку. Эвери осторожно уложил его на кровать лицом вниз.
Лицо Мэри побледнело, она вся дрожала. Но когда она заговорила, голос ее, ценой невероятных усилий, звучал почти спокойно:
— Ты можешь вытащить его, Ричард?
— Да, — ответил он с наигранной уверенностью. — ? Я вытащу… А ты сходи за водой… И вот что, Мэри, — не спеши. Поняла?
Она кивнула и вышла из палатки.
Сквозь всю его жалость и дружбу к Тому пробивалось нечто более эгоистичное, касающееся его лично. «Барбара, Барбара, — думал он. — Будь жива. О, любовь моя, будь жива…»
— Том, ты слышишь меня?
Эвери удивился, как грубо звучит его голос. Ое хотел знать. Он должен знать. Его охватило безумное желание схватить Тома и вытрясти из него правду.
— Том! Ради Бога, очнись!
Том не ответил. Он был без сознания. А когда он придет в себя, будет уже поздно.
«Боже! Не дай ему умереть, — взмолился Эвери. — Я должен знать. Должен!»
И вдруг паника прекратилась, и на Эвери снизошло холодное спокойствие. Пот ручьями тек по его лицу и попадал в рот. Он был холодный и горький. Эвери смотрел на Тома — восемнадцатидюймовый обломок дротика торчал из его спины. И сквозь уже высохшую и покоробившуюся ткань рубахи было ясно видно, как из раны толчками струится кровь, — он смотрел на Тома, и ему вдруг стало стыдно.
— Прости, старина, — виновато пробормотал он. —
Он осмотрел конец дротика, по привычке бормоча про себя:
— Во-первых, это нужно вытащить. Во-вторых, есть только один чертов способ это сделать… Не держи на меня зла, Том. Что бы ни случилось, не держи на меня зла. Я всего лишь невежественный дурак, но я постараюсь сделать все как можно лучше.
Он осторожно и сильно потянул дротик. Ничего не произошло. Должно быть, он застрял в костях или в мускулах — а может, и то и другое.
Тогда он дернул посильнее. И тут тело Тома поднялось над кроватью на дюйм или два и плюхнулось обратно, издав какой-то неясный звук, то ли стон, то ли хрип.
«Боже милосердный, — подумал Эвери, — что же я делаю? Как бы то ни было, надо сделать это побыстрее. Мэри не может вечно сидеть там и мучиться».
Решение было очевидно и неизбежно; как ни ужасно, но сейчас надо относиться к Тому как к куску мяса. Раздумывать было некогда.
Он уперся ногой в поясницу Тома, ухватил конец дротика обеими руками, потянул что есть силы.
Дротик вышел из раны. И вместе с ним из груди Тома вырвался тонкий пронзительный животный крик, который вдруг резко оборвался, — к счастью, Том снова потерял сознание. Эвери боялся, что хлынет кровь, если он по неосторожности задел вену или артерию, — но ничего не случилось. Кровь текла с тела тонкой струйкой. Дротик выпал из дрожащих пальцев Эвери.
Вернулась Мэри с водой и бинтами. Ее появление взбодрило Эвери. Он разорвал на Томе рубашку и освободил рану. Затем начал смывать кровь, которая текла все медленнее.
— Ричард, как ты? — нежно и озабоченно спросила Мэри.
Голос ее звучал так, словно она говорила с ребенком, который еле сдерживается, чтобы не расплакаться.
Эвери принял ее игру.
— Ничего, нормально. — Он улыбнулся Мэри. — По-моему, ничего жизненно важного не задето. Он крепкий парень, твой Том. Однако вряд ли он будет кувыркаться через несколько дней.
Мэри, казалось, немного успокоилась.
— Я не знаю, чем помочь. Я чувствую… — голос ее осекся.
— Надо как-то остановить это проклятое кровотечение, — сказал Эвери. — Я попробую вставить в рану тампон, а потом как можно туже перевязать… Или ты можешь предложить что-нибудь получше?
Она покачала головой.
Они промыли рану и прикрыли ее ватой. Затем, пока Мэри придерживала вату, Эвери немного приподнял Тома и придал ему полусидячее положение.
Пока Мэри обрезала остатки рубашки, вата насквозь пропиталась кровью. Они положили новый тампон, еще больше, и снова зажали рану. Эвери наложил тугую повязку, пропуская бинт под мышками, через грудь и спину. Первая повязка состояла из шести слоев. На них сверху наложили еще четыре.
Когда Эвери пытался закрепить последний слой, Том неожиданно пришел в сознание.