Сомнительная полночь (сборник)
Шрифт:
Леандер отстегнул реактивный ранец и вылез из летного комбинезона с сияющей улыбкой на лице и лазерным пистолетом в руках. Дайон увидел оружие и сдержал желание уничтожить то, что, несомненно, заслуживало уничтожения.
— Что? Ты не рад мне? — мягко спросил Леандер. — Дорогой деревенский юноша, прошло так много времени с тех пор, как мы вдохновляли друг друга на героические подвиги.
— Гораздо меньше ста лет, жаба. Как ты нашел меня?
— Надеюсь, ты не забыл о своем говорящем сердце?
— Все, что тебе нужно было сделать, — это отключить его на
— Маленькая загвоздка — ахиллесова пята. Было необходимо совершенно точно установить ее местоположение.
— И это тебе удалось?
Сильфида вышла из дома и присоединилась к ним. Леандер сердечно ей улыбнулся и с почти отсутствующим видом повернул ствол лазерного пистолета в направлении живота женщины.
— Я так думаю, дорогуша. Действительно так думаю… Я был в отъезде последние несколько месяцев — всецело в интересах Потерянного Легиона, как ты понимаешь. Но ахиллесова пята определенно существует, и, следовательно, мы оба находимся в позиции для ведения переговоров.
— Нам не о чем договариваться.
— Ты меня разочаровываешь.
— A rivederci [51] .
— Очень жаль. Я, конечно, знаю, что лично ты выражаешь крайне малый интерес к тому, чтобы продолжать дышать. Но, — он снова взглянул на Сильфиду, — мне так же очевидно, что твое безразличие не распространяется, как это кратко сказано в какой-то книге или где-то еще, на третье или четвертое поколения.
Дайон вздохнул:
— Слово «переговоры» предполагает наличие двух сторон, ублюдок. Что, в конце концов, ты предлагаешь?
51
Прощай (ит.).
— Полную и абсолютную свободу. Окончательную и почетную демобилизацию из Потерянного Легиона.
— Дайон, кто это? — нервно спросила Сильфида. — Чего он хочет?
— Чего ты хочешь? — спросил Дайон.
— Одну маленькую услугу, которую ты окажешь нам двенадцатого ноября.
— А именно?
— Двенадцатого ноября, — продолжал Леандер, — королева Виктория Вторая — Боже, благослови ее инъекции жизни — собирается открыть новую сессию парламента. Как и у всех англичан, наши сердца теплеют при мысли об этом традиционно пышном празднестве. Но, как это неоднократно случалось ранее, оно может оказаться довольно-таки унылым. Потерянный Легион решил внести в него кое-какие оживляющие черты.
— Как?
— Путем преобразования его в государственные похороны, — ответил Леандер. — Последние несколько сот лет, насколько мне известно, ни один владыка Британии не погибал от руки убийцы. Я уверен, Виктория была бы необыкновенно польщена, узнав, что она выбрана исправить это досадное упущение.
— Ты очень наблюдателен и непреклонен в своих решениях.
— Конечно. Но не только. Подумай над этим, Дайон. Это драматично, это смело, это ужасно и совершенно восхитительно-шокирующе. Это такая штука, которая заставит половину доминант
— Это такая штука, которая повлечет анализы первой степени в количестве достаточном, чтобы успокоить весь твой Потерянный Легион на веки вечные.
— Да, такой риск в самом деле есть, — согласился Леандер.
Дайон холодно улыбнулся ему:
— Позволь мне угадать, кому предназначено раньше всех заработать первую степень.
— Это будет твое последнее дело, — сказал Леандер. — После него ты сможешь с почетом уйти в отставку.
— А из головы моей сделают кашу. Нет уж, спасибо. Пусть кто-нибудь другой стяжает себе славу. Лучше всего — ты.
— Что это? — спросила Сильфида с беспомощным замешательством. — Это какая-то шутка?
— Да, любовь моя, мы так веселимся, — объяснил Дайон. — Этот джентльмен хочет, чтобы я в обмен на ничего разрезал королеву Викторию пополам.
— Не на ничего, а на то, чтобы ничего больше не делать, — поправил Леандер, со значением посмотрев на Сильфиду. — А также в обмен на твое гарантированное мирное разрешение от бремени.
— Обычно, — объяснил Дайон, — он живет под мокрым камнем, и продолжительная сухая погода его расстраивает.
— Конечно, — вкрадчиво сказал Леандер, поднимая лазерный пистолет, — если тебя не интересует благополучие третьего и четвертого поколений — или даже второго, — мы можем, некоторым образом, устроить все отныне и навеки.
— Не так быстро, скорпион, — крикнул Дайон. — Откуда я знаю, что это будет последний гамбит?
Леандер вздохнул:
— Разве между нами нет полного доверия?
— Нет.
— Ты меня огорчаешь. Ну ладно… Вот здесь подписанное мною лично признание, что я несу персональную ответственность за покраску членов парламента и планируемую смерть королевы. Это гарантия твоей свободы. Я уверен, при малейшем недопонимании между нами ты или твоя прекрасная инфра будете знать, что сделать с этой бумагой.
Дайон посмотрел на темнеющее небо и поежился.
— Здесь холоднее, чем ты думаешь. Пойдём внутрь и обсудим твою маленькую попытку государственной измены за стаканом-другим болеутоляющего.
— Прекрасно. — Леандер убрал лазерный пистолет. — Кстати, если я не вернусь в Лондон завтра к полудню, ты будешь мертв и, следовательно, совершенно не способен узреть столь интересующее тебя будущее твоих отпрысков, потенциальных или уже имеющихся. Это было бы очень грустно, не правда ли?
— Возможно, — согласился Дайон. — Как бы там ни было, твое сообщение принято к сведению.
Сильфида заплакала.
— Это кошмар, — рыдала она, — этого не может быть. Все, что мы хотим, — жить и любить друг друга и чтобы нас оставили в покое. Почему кто-то хочет разрушить все это?
Дайон нежно поцеловал ее:
— Это вопрос на шестьдесят четыре миллиарда львов, любимая. — Он взглянул на Леандера. — И ответ чрезвычайно прост. Потому что какой-то ублюдочный шутник устроил так, что легче богатой доминанте пролезть сквозь игольное ушко, чем бедному жигану попасть в царствие небесное.