Сон Дао. Междорожье
Шрифт:
Меня как будто прорвало, и я начал рассказывать о том, что со мной происходило во снах, Матвеичу. Я говорил без остановки, пытаясь через слова быстрее освободиться от этого липкого, всеохватывающего чувства ужаса и страха. И мне казалось, что мне становится легче и спокойнее. Но когда сны закончились, начали всплывать воспоминания тех моментов жизни, когда у меня появлялись несвойственные мне мысли и чувства.
Например, я начал замечать за собой, что оцениваю свои действия не с позиции выгоды, а с моральной составляющей. Когда при рейдерском поглощении нескольких компаний я вдруг подумал
Периодически, ни с того ни с сего, во время каких-то переговоров я мог войти в состояние меланхолической задумчивости, смотреть в окно, размышляя о том, зачем я здесь нахожусь, в чём смысл моей жизни, что полезного я делаю.
Непонятные мне изменения в мышлении и ощущениях я никак не связывал с пребыванием в замке, не замечал надвигающуюся трагедию, способную разрушить мой мир. И до момента встречи с Матвеичем я успешно избегал этих попыток разрушения.
Всё это я как мог рассказал хозяину дома. Удивляясь при этом тому, что прежде сдержанный всегда в разговоре и не произносивший никогда ничего лишнего, я говорил без остановки. До тех пор, пока не опустошил себя до конца. После последней фразы, я вздохнул и почувствовал облегчение. И заметил, что состояние страха и тревоги прошло. Я почувствовал освобождение от того, что, как оказалось, меня всё время угнетало откуда-то изнутри.
– Теперь всё ясно, – выдохнув очередную порцию дыма, сказал Матвеич. – Этот замок непростой. Он стоит как раз на Источнике, о котором я тебе говорил. И не взирая на то, что Источник заблокирован, фон этого места так действует на людей. Обычные люди, летарии, не выносят своего присутствия в таких местах. Некоторые ваши эзотерики, находясь в подобных местах, называют их местами силы, но с отрицательной энергетикой. Потому что чувствуют себя плохо и некомфортно там. И поскольку в основном эти псевдоэзотерики – летарии, то, конечно, им в таких местах кажется, что они теряют энергию и с ними происходит что-то плохое.
Ты же, в свойственной тебе манере, проявил жесткость и целеустремленность и доказал себе, что ты можешь влиять и контролировать любое место и аномалии. Но это же и сослужило с тобой плохую шутку. Уровень проникновения энергии Источника дошел до той отметки у тебя внутри, что тебя «вырвало» из твоей линии жизни в междорожье, поскольку это прямой путь к обретению Живы. То есть определенной спонтанной эволюции человеческого существа, которую кащеи никак не могут определить и вычислить. Они считают, что если просчитают этот процесс, то смогут добраться до Источников и подчинить себе.
– Но зачем им эти Источники? Для чего они затрачивают столько усилий для их поиска? – зачем-то спросил я, хотя в голове были совсем другие вопросы.
– На этот вопрос есть много ответов. Но главный – это то, о чём я тебе уже говорил. Наша
К сожалению, и мы, и кащеи проиграли в этой войне. Выбрав путь стирания памяти и создания новой парадигмы мира, кащеи, тем самым, сами того не ведая, уничтожили не только возможность найти Источник, а и тех живоносителей, которые могли бы знать, как всё работает. И даже если бы они каким-то чудом нашли возможность попасть в междорожье, то ни я, ни кто-либо другой не смогли бы удовлетворить их потребность.
Я хотел задать следующий вопрос, но вдруг резко открылась дверь в комнату и в неё стремительно зашла молодая женщина. Её длинные, иссиня-черные волосы ниспадали на короткий белый меховой полушубок. На её, почему-то мне знакомом, лице читалось удивление, смешанное с решимостью действовать.
Остановившись на пороге, она впилась своим взглядом в меня. Я опять почувствовал слабость и ощущение того, что меня сканируют и выворачивают наизнанку.
Не отрывая взгляда от меня, она произнесла стальным голосом:
– Матвеич, что происходит? Кто это?
Мне стало ещё хуже. Горло стала сдавливать невидимая сила так, что я начал хватать воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.
– Перестань. Оставь его. Всё в порядке, он не опасен.
Сила отпустила горло, и я жадно вдыхал воздух, смотря со страхом то на Матвеича, то на странную посетительницу.
– Знакомься, Исея, – с усмешкой шутливо обратился Матвеич к женщине, – это нынешний хозяин твоего замка.
И как только он произнес эти слова, у меня в голове что-то щелкнуло, и я понял, почему мне показалась она знакомой. Каждый раз, когда я поднимался к себе в кабинет по лестнице в замке, я проходил мимо портретов бывших его обитателей. И на одном из них была молодая женщина, очень красивая, с пронзительными глазами, взгляд которых меня всё время спрашивал: «Кто ты такой и что ты здесь делаешь?».
Этот портрет был единственным, который вызывал у меня некоторую настороженность. Я даже хотел его убрать. И вот сейчас я смотрю на точную копию того портрета, только в другой, современной одежде и с другой прической.
От этого озарения я потерял дар речи и оцепенел, не в силах пошевелиться.
Женщина перевела взгляд на Матвеича и спросила всё ещё грозным голосом: – Что он тут делает?
– Хороший вопрос, – опять слегка усмехаясь, ответил он. – Но я пока не знаю. Да ты не волнуйся так, иди раздевайся и присоединяйся к нам. Будем вместе разбираться.
Исея глубоко вздохнула и с неохотой согласилась. Но видно было, что ей очень не нравится эта ситуация.
– Я сначала зайду в Хранилище, потом к вам присоединюсь, – с этими словами она вышла.
– Ну что, летарик, у тебя сегодня прям вечер открытий и неожиданностей, – отчего-то широко улыбаясь, обратился ко мне Матвеич. – Да и старику какое-никакое развлечение. А то уж за триста лет как-то скучновато стало.
Я, вернувшись в атмосферу нашего разговора, уловил только цифру 300.