Сон и явь. Перепутье
Шрифт:
Но не успевает он достать телефон с кармана, как я теряю сознание.
Эпилог
Я словно нахожусь во мраке, вокруг темнота. По ушам эхом отдаёт пронзительный, сильный звук, а сердце лихорадочно бьется в груди. Я резко открываю глаза, будто кто-то грубо вырывает меня из сна. Вокруг гробовая тишина и только слышен звук аппарата, который мониторит моё сердцебиение. К руке прикреплена капельница.
Я не понимаю, что происходит. Не понимаю, когда сломала ногу и что с моей головой? Неужели моё падение было таким сильным? И где Итан? Набравшись сил, вновь делаю попытку приподняться и на этот раз у меня выходит. Судорожно начинаю искать глазами Майера, но его нет. И это разбивает мне сердце. Неужели, он меня оставил, тем самым поставив точку между нами? Мне становится больно и страшно от этой мысли.
Я вспоминаю обрывки случившегося и на глазах наступают слёзы. В моей голове до сих пор не укладывается, как такое возможно. Лукас, которого я знала, не был способен на предательство. Но знала ли я его? Теперь я не смогу ответить на этот вопрос. Ему удалось дважды разбить мне сердце. Беспощадно и так неожиданно.
Я вновь осматриваюсь, в надежде найти хоть кого-то. Пытаюсь понять, почему рядом нет хотя бы Линды? Как она могла оставить меня одну после случившегося?
Палата кажется мне знакомой. Я сосредотачиваюсь и всматриваюсь в неё и это кажется мне странным. Я нахожусь в палате, в которой лежала после аварии. Но как такое возможно? Что я делаю в отделении реанимации? Я ведь просто потеряла сознание.
В палату входит медсестра. Увидев меня, она оживляется и суетливо подбегает ко мне, набирая что-то на пейджере.
— Вы очнулись, — радостно констатирует она, проверяя все показатели. — Как вы себя чувствуете?
— Голова болит. Подскажите, где Итан? — с трудом выговариваю я. Ощущение, что я разучилась говорить.
— Итан? — удивляется она. — Извините, я не знаю никого по имени Итан.
Её слова ранят меня. Мне сложно поверить, что он мог так поступить со мной, даже после случившегося. Это ведь так на него не похоже.
— А кто меня привёз сюда? Меня кто-нибудь сопровождал? — надеюсь хотя бы увидеть Линду и поговорить с ней обо всём.
— Вы ничего не помните? — слегка замедляется девушка.
Но я не успеваю ей ответить, в палату входит врач. Я узнаю его мгновенно. Сложно забыть лицо человека, сообщившего тебе однажды, что все, кого ты любишь, умерли.
— Здравствуйте, — приветствует он меня.
Подходит ко мне, проверяет показатели, после — мои глазницы. Задаёт стандартные вопросы, и я тихо, но торопливо на них отвечаю, желая поскорее узнать о самом главном.
— Она спрашивает, где Итан? — опережает меня медсестра, за что я ей благодарна. — Среди знакомых
Мужчина отвлекается на папку, достаёт ее, что-то вычитывает и поднимает на меня взгляд.
— Нет. Не среди пострадавших, не среди тех, кто приходил проведать.
— Пострадавших? — меня охватывают ужас и страх от этих слов. — Каких пострадавших? Что случилось? Я ведь просто потеряла сознание, — еле выговариваю я, чувствуя навалившуюся сильную усталость.
— Вы помните, что с вами случилось? — спрашивает у меня врач.
— Да. Случился небольшой конфликт, мне стало плохо, и я потеряла сознание. Перед этим Итан сказал, что вызовет скорую. Всё было нормально, — отвечаю ему судорожным тихим голосом. — Никаких пострадавших не было.
— Назовите сегодняшнюю дату и год, — просит врач, смотря на меня непонимающе.
— Двадцатое декабря, — хмурю лоб и вздрагиваю от боли в голове. — Две тысячи восемнадцатый год.
Мужчина переглядывается с медсестрой. Они явно чем-то обеспокоились.
— Марианна, — аккуратно произносит он. — Сегодня пятое сентября две тысячи шестнадцатого года.
— Простите, — я напрягаюсь и смотрю на него с возмущением. — Ваша шутка неуместна, вам так не кажется?
— Никаких шуток, — он достаёт телефон из своего кармана, включает и показывает мне.
На экране высвечивается дата: пятое сентября.
— Но это какой-то бред. На дворе две тысячи восемнадцатый год, — смотрю на него в недоумении. — В две тысячи шестнадцатом году я попала с семьёй в аварию. И как раз вы мне и сообщили, что они все умерли.
— Мы говорим с вами впервые, — прищурившись, начинает снова меня обследовать. — Два дня назад вас привезли в тяжёлом состоянии после автокатастрофы. Помимо вас были ещё двое мужчин и две женщины. И я не знаю, о какой аварии вы говорите, но в этой все остались живы.
— Живы... — повторяю растерянно, смотря на него. — Кто эти люди, с которыми я попала в аварию?
Решаю уточнить, правильно ли я всё поняла. Ведь он утверждает, что сейчас две тысячи шестнадцатый год, и мои родные живы.
Доктор, опять смотрит в папку и начинает читать с листка:
— Их имена: Дионис, Лукас, Аглая и Лиана.
Мне становится плохо, голова кружится от потока информации, которая никак не может уложится в моём сознании. Я не понимаю, что происходит. У меня учащается сердцебиение, и аппарат даёт об этом знать.
Это просто сон. Мне всё снится.
— Но вы ведь мне говорили, что они умерли, — смотрю на мужчину с ужасом в глазах.
Он открывает рот, хочет что-то сказать, но его перебивают. В палату кто-то входит, я перевожу взгляд на вошедшего, и не могу поверить своим глазам. Как такое возможно? Передо мной стоит Лукас в больничном костюме и с тростью в руке. К горлу подступает крик, но я не могу произнести и слова. Кажется, ещё чуть-чуть, и я снова потеряю сознание. В глазах начинает двоится.