Сон и явь. Перепутье
Шрифт:
— У тебя на это прав больше, чем у меня, — усмехается отчаянно. — Просто я очень долго ждала, что он сделает мне предложение, но так и не дождалась. А тебе он надел кольцо на палец меньше чем за год. До сих пор не понимаю, как моё сердце не остановилось после того, как я об этом узнала. Мне казалось, что это предел боли, которую возможно ощутить. Как же я ошибалась.
— Что было дальше? — спрашиваю я, изучая исхудавшее лицо молодой красивой девушки, которая полностью разбита.
У неё такие красивые, выразительные глаза. И даже грусть в них придаёт ей шарма. И как Лукас мог, смотря в них, причинять ей боль?
— Ты точно уверена, что хочешь знать?
— Нет, но я здесь и уже слишком много услышала, чтобы сдавать назад.
— Вскоре я увидела его с другой. Пришла к нему...
— Что? — перебиваю её. — С другой? Помимо тебя была и другая?
— Другие, — с сожалением отвечает она.
Мне становится дурно. Я встаю со стула и подхожу к кулеру с водой. Дженни ничего не говорит, даёт мне время переварить информацию. Но кажется, у меня сейчас случится несварение. Я делаю глоток холодной воды, чтобы охладить себя и успокоится, но это, видимо, срабатывает только в кино. В реальности легче не становится.
Я никогда бы не подумала, что у Лукаса мог быть кто-то на стороне. Может от того, что была счастлива и чувствовала себя любимой? Может от этого я была настолько слепа и не замечала то, что могло сигнализировать об изменах? Или может она врёт, желая нас рассорить?
Я отворачиваюсь к ней спиной, смотря в окно. Протираю лицо руками, стараясь прийти в себя. Лукас не мог так со мной поступать. Ну не мог!
— Он тебя любит, — раздаётся голос Дженни позади. — Просто ему всегда будет мало рядом с собой иметь одну женщину. Наверное, это заложено в нём на генном уровне.
Я резко отворачиваюсь от окна и возвращаюсь на стул.
— Ты можешь продолжать, — говорю ей, не желая слушать о любви Лукаса ко мне и оправдания его изменам.
— Я тогда пришла к нему, сказала, что всё расскажу тебе, а он сообщил мне, что вы расстались.
— Но мы...
— Не расставались, — заканчивает за меня фразу. — Это я позже узнала. А тогда я была на седьмом небе от счастья. Он вернулся ко мне. И всё завертелось по новой. Мне было хорошо с ним один день, а три плохо, но я продолжала быть рядом, потому что не могла по-другому.
— Это болезнь.
— Это настоящий наркотик. И Итан устал терпеть мою зависимость. Бедный, он не знает и половины того, что было между нами. И надеюсь, что не узнаёт, а то точно убьёт Лукаса. В общем, он забрал меня отсюда, отобрал телефон, и мы поехали в санаторий, где со мной работал один из лучших психологов. Мне казалось, он мне помог. Я чётко для себя решила, что как только случится очередная измена Лукаса, я спокойно уйду от него и всё. Наивная, да? — смеётся она. — В миллионный раз надеялась, что он может стать другим и перестанет изменять.
Мне так неприятно слушать всё это. Так гадко и противно слышать то, что происходило за моей спиной. Когда мне казалось, что Лукас уставший на работе, поэтому не может приехать ко мне, он проживал интересную жизнь с Дженни и другими девушками, а я смиренно ждала наших встреч.
— Я вернулась в город, узнала, что он попал в аварию и недавно выписался из больницы, и тут же поехала к нему. Знаешь, наверное, это был самый лучший месяц за последние годы наших отношений. Он не мог часто выбираться из дома, поэтому не мог изменять.
— Это я его туда привела. Увидела фотографии этого места и захотела увидеть воочию.
— Правда? — с облегчением в голосе спрашивает она. — Это хорошо, значит, он не так бесчеловечен ко мне.
— Почему ты совершила это снова? Ты ведь решила, что раз изменит, уйдёшь, но не убьёшь себя.
— Я готовилась к другой измене. А не к столкновению с реальностью. Мы с ним виделись после парка. Он был очень груб. Сказал, что ненавидит меня. Что убьёт, если ты его после этого бросишь. Рассказал правду, что никогда с тобой не расставался, просто знал, какая я психопатка, и чтобы огородить тебя от меня, сказал, что расстался с тобой. Он говорил так много грязных слов, что все мои старания излечиться от него, все старания Итана и врачей смылись в унитаз. Я рыдала, а он не успокаивался. Продолжал говорить, что любит тебя. Что хочет семью с тобой. И если я ему помешаю, то он за себя не ручается.
— Ты хочешь сказать, что он, зная из какого состояния ты выбираешься, говорил тебе всё это?
— Да. Его никогда не трогали мои попытки убить себя. Он говорит, что не виноват в этом, а виновата только я и моя слабая психика. От части, он прав.
От услышанного у меня замирает сердце. Если это правда, то я собиралась выйти замуж за бесчувственного мерзавца.
— Я следила за тобой эти дни. Меня окутывала такая зависть, — продолжает она. — Красивая, лёгкая, весёлая. Понятно, почему Лукас полюбил тебя. Он всегда хотел такую. Чтобы наслаждалась жизнью и им, не обращая внимание на то, что происходит вокруг. Ты наверняка никогда не лезла к нему в телефон, чтобы проверить звонки и смс.
— Очевидно, я очень глупая, — усмехаюсь я. — Уверена, когда-то ты была точно такой же.
— Лет пять назад может быть. А потом, после его многочисленных измен, всё изменилось, — отвечает она второпях, будто желая говорить о другом. — Я знаю его хорошо. Он правда испытывает к тебе сильные чувства, но он всегда будет нуждаться в других женщинах. Ему кажется, что чем их больше, тем он круче. И если ты готова принять этот его изъян, не выносить ему мозг и быть такой, какая ты сейчас, то я уверена, он всегда будет носить тебя на руках и смотреть так, как смотрел в парке.
Я криво улыбаюсь. Не хочу обсуждать с ней свои решения по этому поводу. Не для этого я сюда пришла.
— А работа? — спрашиваю я неуверенно, сомневаясь, что хочу знать что-то ещё.
Но надеюсь, что хотя бы тут нет никакой лжи.
— Он рассказывает, что много работает, да? — усмехается.
И это не усмешка, а скорее отчаяние, которое бьёт по краям.
— Да. Из-за этого мы редко видимся.
— У нас так же было сначала. Пока я не узнала правду.
Я перестаю дышать. Мечусь в поисках брони для души, чтобы защитить её от того, что сейчас расскажет Дженни.