Сон и явь. Перепутье
Шрифт:
Я улыбаюсь ей.
— Пообещай мне кое-что, — произносит она строже и разворачивает меня к себе. — Обещай, что не позволишь ни одному мужчине на свете завладеть твоим сердцем и играть им.
— Почему ты сейчас говоришь об этом? Им уже успели завладеть и поиграть, — досадно усмехаюсь в ответ.
— И я хочу, чтобы это стало для тебя уроком, и ты не совершала больше таких ошибок.
— Обещаю, мам. Я перестала верить в слово «навсегда», а значит знаю и принимаю тот факт, что
— Мне жаль, что тебе пришлось прийти к этому. Родителям всегда хочется беззаботной и сказочной жизни для своих детей.
— Мои убеждения никак не помешают моей сказочной жизни, так что не переживай за меня понапрасну, — я обнимаю и целую её в щеку.
Она отвечает мне взаимностью.
— Ладно, беги переодевайся, — отпускает меня.
Я иду в комнату, достаю чёрное платье комбинацию, быстро переодеваюсь в него, надеваю белые кеды и, попрощавшись с мамой, выхожу из дома.
Увидев меня, мужчины прощаются друг с другом, пожав руки. Я подхожу к папе, целую его на прощание, а после прохожу за Итаном к его машине. Он помогает мне сесть на пассажирское сиденье и закрывает за мной дверь.
— Ты выглядишь слишком соблазнительно, — говорит он, сев в автомобиль и бросив на меня короткий взгляд.
Он тянется к бардачку, открывает его, но мой взгляд застыл на его губах. Всё внутри меня вспыхивает от воспоминаний о прошлой ночи. Не верится в то, что он сказал перед поцелуем и ещё больше не верится в сам поцелуй.
Я настолько увлечена им, что не сразу замечаю розу в его руке. И только когда он кладёт её мне на колени, я прихожу в себя.
— Это мне? — беру стебель и разглядываю пышный красный бутон, дарящий пьянящий нежный аромат. — Благодарю, — перевожу взгляд на него.
Он улыбается мне, заводит машину, и мы двигаемся с места.
— Нет ведь никакой съёмки, не так ли? — интересуюсь я спустя какое-то время.
— Нет, — смотрит на меня и улыбается краем губ. — Просто хотел провести с тобой время.
— На часах восемь утра, мы могли встретиться позже, — улыбаюсь, разглядывая розу.
Я не могу насладиться её видом и осознанием того, что Итан проявляет ко мне маленькие знаки внимания. Значит ли это, что вчерашний поцелуй не был ошибкой?
— Зачем терять это время? — спрашивает он, искренне не понимая моего удивления.
А для меня это в диковину, ведь я не привыкла, что мужчина хочет проводить со мной свою каждую свободную минуту. Наоборот, как оказалось, от меня бегали, как от огня целый год.
Мы подъезжаем к пляжу с чайками. Тому самому, где снимали однажды Вики. Мы выходим из машины и, после того как он взял из багажника небольшую сумку, направляемся к пустому берегу.
—
— Однажды во сне и недавно с мамой.
— В том самом сне?
— Да, ты снимал здесь Вики, а я и ещё один парень ассистировали тебя.
— И как? Понравилась съёмка? — широко улыбаясь, он останавливается и, достав из сумки плед, расстилает его на песке.
— Мне всегда нравилось то, что ты делаешь. И во сне, и на яву, — с лёгкостью признаюсь я, помогая ему расправить уголки пледа с другой стороны.
— Не будь такой откровенной, — вдруг неожиданно заявляет он.
— Тебя это разочаровывает?
Меня задевают и расстраивают его слова. Я тут же вспоминаю Лукаса, который всегда ругал меня за мою откровенность и говорил, что в женщине должна быть загадка.
Он подходит ко мне и нежно берёт меня двумя пальцами за подбородок.
— Меня это сводит с ума, — произносит, не сводя взгляд с моих глаз.
— Как такого мужчину, как ты, может сводить с ума открытая книга? Мне казалось, творческим людям нравится что-то посложнее.
— А кто тебе сказал, что ты открытая книга? — вскидывает бровь от удивления.
— Ты ведь сам попросил меня не быть откровенной.
— Быть откровенной не равно быть доступной и понятной. И если уж ты открытая книга, то написана на языке, доступном не каждому.
У меня спирает дыхание от его слов, от его взгляда, от прикосновения его пальцев на коже. Я вновь ощутила то прекрасное чувство своей особенности, которое он дарил мне во сне.
— Поцелуй меня, — произношу я шёпотом и до конца не осознаю, что прошу об этом вслух.
Уголки его губ растягиваются в лёгкой улыбке и, притянув к себе, он заключает меня в поцелуе. Поцелуй случается коротким, нежным, но таким опьяняющим мой разум. Я с трудом отстраняюсь от него, поймав на доли секунд здравый смысл.
— Что я делаю? — отчаянно спрашиваю я, понимая, какие безрассудные поступки совершаю. — Мы должны быть друзьям.
— Кому должны и для чего? — шепчет, слегка касаясь губами моих губ.
Эти прикосновения как афродизиак действуют на меня. Меня всё сильнее тянет к нему.
— Или всё идёт не по твоему сценарию? — продолжает он.
— Моему сценарию? — переспрашиваю, удивившись.
— Ждёшь, что всё будет, как во сне, в котором якобы мы были друзьями? — ухмыляется, продолжая издевательски касаться губами моих губ.
— Почему же якобы?
— Я вчера сказал почему. Ни за что не поверю, что я мирился с такой ролью, — и не дав мне больше ничего сказать, вновь целует меня, растворив остатки рассудка в моей голове.