Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I – XL.
Шрифт:
Дайюй заметила, что Баочай чем-то опечалена, глаза ее заплаканы и держится она не так, как обычно.
– Поберегла бы здоровье, сестра! – смеясь, крикнула ей вслед Дайюй. – Даже двумя кувшинами твоих слез его не вылечить от побоев!
Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
Глава тридцать пятая
Итак, Баочай, занятая мыслями о матери и брате, даже не повернула головы в ответ на насмешку Дайюй. А та стояла в тени, устремив взгляд в ту сторону, где был двор Наслаждения пурпуром. Дайюй видела, как туда вошли и вскоре вышли Ли Вань, Инчунь, Таньчунь, Инъэр и Сичунь со своими служанками. Вот только Фэнцзе не появлялась.
– Может быть, ее задержали дела? – размышляла Дайюй. – Иначе она непременно явилась бы поболтать, чтобы лишний раз угодить старой госпоже и матери Баоюя. Неспроста это.
Строя догадки, Дайюй ненароком подняла голову и увидела множество женщин, одетых в яркие платья. Они входили в ворота двора Наслаждения пурпуром. Дайюй присмотрелась: это была матушка Цзя, поддерживаемая Фэнцзе, за нею следовали госпожа Син, госпожа Ван, а также девочки и женщины-служанки.
Дайюй невольно подумала: как хорошо тем, у кого есть отец и мать. И крупные, как жемчужины, слезы покатились по ее лицу.
Последними в ворота вошли тетушка Сюэ и Баочай.
В это время к Дайюй подошла Цзыцзюань:
– Барышня, пора принимать лекарство – остынет!
– Отстань! – раздраженно сказала Дайюй. – Какое тебе дело, принимаю я или не принимаю лекарство?
– Как же не принимать? – не унималась Цзыцзюань. – Ведь у вас только что прошел кашель. Не важно, что сейчас пятый месяц и жарко, все равно надо быть осторожнее! А вы поднялись в такую рань и с каких пор стоите на сырой земле! Отдохнули бы хоть немного!
Дайюй будто только сейчас очнулась и почувствовала, как ноют от усталости ноги. Помедлив немного, она, опираясь на руку Цзыцзюань, вернулась в павильон Реки Сяосян.
Здесь, едва Дайюй вошла в ворота, ей бросились в глаза причудливые тени бамбука на земле, покрытой густым мхом, и на память пришли строки из пьесы «Западный флигель»:
Редко забредет случайный путникВ этот уголок уединенный.…Падает внезапно, незаметноБелая роса на мох зеленый…«Шуаньвэнь не посчастливилось в жизни, зато у нее были мать и младенец брат», – подумала Дайюй, и ей снова захотелось плакать.
Неожиданно закричал и спрыгнул с жердочки попугай в клетке, висевшей под карнизом террасы.
– Ах, чтоб тебя! – рассердилась Дайюй, вздрогнув от испуга. – Всю меня пылью обсыпал!
Попугай снова прыгнул на жердочку
– Сюэянь, скорее открывай занавеску, барышня пожаловала!
Дайюй подошла к попугаю, постучала по жердочке:
– Корм у тебя есть? А вода?
Подражая Дайюй, попугай вздрогнул, потом вздохнул и прокричал:
Я смиренно отдам долг последний цветами в день кончины,Не гадаю, когда ждать самой рокового мне дня,Я цветы хороню… Пусть смеется шутник неучтивый,Но ведь кто-то когда-то похоронит в тиши и меня.Дайюй и Цзыцзюань рассмеялись.
– Вы каждый день произносите эти слова, барышня, – проговорила Цзыцзюань, – не удивительно, что попугай их запомнил.
Дайюй приказала повесить клетку в комнате, возле окна, и села рядом на стул. Она выпила лекарство и вдруг заметила, что тени бамбука во дворе стали длиннее и вырисовываются на шелке, которым затянуто окно, в комнате потемнело, столик и циновка стали прохладными. Не зная, чем рассеять нахлынувшую тоску, Дайюй принялась дразнить попугая и учить его своим любимым стихам. Но об этом мы подробно рассказывать не будем.
А теперь возвратимся к Баочай. Когда она пришла к матери, та причесывалась.
– Что это ты так рано? – удивилась мать.
– Хотела узнать, как вы себя чувствуете, мама, – ответила девушка. – Когда я ушла вчера, брат продолжал шуметь?
Она села рядом с матерью и заплакала. На глаза тетушки Сюэ тоже навернулись слезы, но она сдержалась и стала уговаривать дочь:
– Не обижайся на него, дитя мое! Я накажу этого дурака! Береги себя, ведь мне не на кого больше надеяться!
Услышав эти слова, Сюэ Пань, находившийся во дворе, вбежал в комнату, поклонился сначала направо, потом налево и обратился к Баочай:
– Прости меня, милая сестрица! Вчера в гостях я выпил лишнего и, сам не знаю, как это получилось, наговорил тебе всяких глупостей! Немудрено, что ты рассердилась!
Баочай, которая плакала, закрыв руками лицо, вскинула голову и улыбнулась.
– Строишь из себя невинного младенца! – вскричала она и сердито плюнула. – Ты, разумеется, недоволен, что мы с мамой не даем тебе безобразничать! Вот и стараешься всеми силами от нас отделаться.
– С чего ты взяла, сестрица? – засмеялся Сюэ Пань. – Прежде ты не была такой подозрительной.
– Ты вот думаешь, что сестра тебя оговаривает, – вмешалась в разговор тетушка Сюэ. – Вспомнил бы лучше, что ты наговорил ей вчера вечером? Только сумасшедший такое мог наплести!
– Не сердитесь, мама, – стал просить Сюэ Пань. – И сестра пусть успокоится! Хотите, я брошу пить?
– Так бы давно! – с улыбкой промолвила Баочай.
– Не верю я ему! – решительно заявила тетушка Сюэ. – Это было бы равносильно чуду, – как если бы дракон снес яйцо!