Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I – XL.
Шрифт:
Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
Глава тридцать шестая
Безмерна была радость матушки Цзя и госпожи Ван, когда они увидели, что Баоюй поправляется. Однако матушка Цзя опасалась, как бы Цзя Чжэн снова не вздумал позвать Баоюя, а потому
– Если придет какой-нибудь гость и господин Цзя Чжэн велит тебе позвать Баоюя, скажи господину, что Баоюй еще слаб и сможет ходить лишь через несколько месяцев, к тому же положение его звезды пока неблагоприятно, поэтому он должен совершать жертвоприношения и ни с кем из чужих не встречаться. Лишь когда наступит девятый месяц, Баоюй сможет выйти из сада.
То же самое матушка Цзя наказала Сижэнь и велела ей передать Баоюю, чтобы не беспокоился.
Баоюй, услышав это, очень обрадовался. Беседовать с чиновниками для него было сущим мученьем, высокие шапки и парадные одежды он ненавидел, так же как поздравления, похороны и прочие церемонии. Он теперь не встречался ни с друзьями, ни с родственниками, даже родителей не всегда навещал по утрам и вечерам, как это положено. Целыми днями Баоюй гулял, играл, лежал или сидел в саду, только рано утром навещал матушку Цзя и госпожу Ван, а потом предавался безделью, затевал игры со служанками, шутил и смеялся с ними. Когда же Баочай или еще кто-нибудь принимался его поучать, сердился:
– Такая чистая, непорочная девочка, а сколько в ней честолюбия и лжи! Как у завзятого стяжателя или казнокрада! Это все выдумки предков для дураков потомков, будто вы скромны и кротки! Не думал я, что наступит время, когда обитательницы яшмовых покоев и расписных палат станут столь лицемерны! Ведь это противоречит добродетелям Неба и Земли, которые дали людям разум и создают все прекрасное в мире!
Кончилось тем, что на Баоюя махнули рукой и не заводили с ним серьезных разговоров. Только Дайюй его понимала, никогда не уговаривала сделать карьеру и добиться славы, за что Баоюй относился к ней с глубоким уважением.
Но оставим пока Баоюя и расскажем о Фэнцзе. После смерти Цзиньчуань она стала замечать, что несколько слуг и служанок ежедневно являются к ней, справляются о здоровье, всячески льстят, приносят подарки, и в душе у нее зародились подозрения. Но понять, в чем дело, она не могла и однажды, когда в очередной раз ей принесли подарки, вечером, оставшись наедине с Пинъэр, спросила:
– Не знаешь, что все это значит?
– Неужели не догадываетесь? – усмехнулась Пинъэр. – Ведь их дочери наверняка служат у госпожи Ван! Госпоже полагается иметь четырех служанок, которым платят по целому ляну серебра в месяц, в то время как остальные служанки получают всего по нескольку сот медных монет! Одной из этих четырех служанок была Цзиньчуань, и каждая из этих женщин мечтает устроить свою дочь на ее место!
– Да, да, ты права! – согласилась Фэнцзе. – Поистине людям неведомо чувство меры. Дочери их получают вполне прилично, да и работа легкая. Так нет, им все мало! Подумать только, на какую хитрость пошли! Ведь не богачки, чтобы тратиться на подарки. Но я их проучу. От подарков отказываться не стану, а поступлю, как сочту нужным.
Фэнцзе ни слова не сказала об этом госпоже Ван, по-прежнему принимала подарки и тянула время.
Но в один прекрасный день, когда к госпоже Ван пришли тетушка Сюэ, Баочай, Дайюй и другие сестры, чтобы полакомиться арбузом, Фэнцзе воспользовалась случаем и сказала:
– Не стало Цзиньчуань, и у вас теперь не хватает одной служанки, госпожа! Если вы уже подобрали себе кого-нибудь из девушек, скажите мне, и со следующего месяца ей будут выплачивать положенное жалованье.
– Не понимаю, зачем так много служанок? – пожала плечами госпожа Ван. – Я тебе уже говорила, что пора изменить этот обычай. Мне вполне достаточно тех служанок, которые есть.
– Откровенно говоря, вы правы, госпожа, – согласилась Фэнцзе, – но только обычай этот старинный. И если другие, помоложе, имеют двух служанок, то что говорить о вас, госпожа! А жалованье в один лян не так уж велико, на нем не сэкономишь.
– Пожалуй, – кивнула госпожа Ван. – Но пусть тогда эти деньги достанутся Юйчуань, служанок мне больше не нужно, а ей можно платить двойное жалованье, это будет вполне справедливо, раз уж с ее старшей сестрой случилось такое несчастье.
Фэнцзе почтительно кивнула и повернулась к Юйчуань:
– Поздравляю тебя!
Юйчуань низко поклонилась госпоже Ван.
– Скажи мне, – снова обратилась госпожа Ван к Фэнцзе, – сколько выдают в месяц наложницам Чжао и Чжоу?
– Как полагается – по два ляна, – ответила Фэнцзе. – И еще наложница Чжао получает два ляна на Цзя Хуаня. Всего четыре ляна да четыре связки медных монет.
– Это точно? – осведомилась госпожа Ван. – И платят им аккуратно?
– Разумеется, – не без удивления произнесла Фэнцзе.
– Дело в том, что недавно кое-кто жаловался, будто ему недодали связку монет, – ответила госпожа Ван. – Что там случилось, не знаешь?
– Служанкам, которые находятся при наложницах, раньше платили одну связку медных монет в месяц, – пояснила Фэнцзе. – Но с прошлого года стали платить меньше, всего по пятьсот монет, так что на каждой из служанок экономят связку монет. Я в этом не виновата, готова была бы из своих денег доплачивать. Что получаю на них, все отдаю, себе ничего не оставляю. Прибавить или убавить жалованье по своей воле я не могу. Просила не убавлять, получила отказ. На том все и кончилось. Жалованье я отдаю служанкам из рук в руки, не задерживая ни на день. Вспомните, госпожа, что и прежде, когда они получали жалованье из общей казны, редкий месяц обходилось без жалоб.
Госпожа Ван подумала и спросила:
– А сколько служанок у старой госпожи получают по одному ляну?
– Восемь. Вернее, семь, потому что восьмая – Сижэнь.
– Да-да, – кивнула госпожа Ван. – Ведь у Баоюя нет ни одной служанки, которой полагалось бы жалованье в один лян. Сижэнь и сейчас числится служанкой старой госпожи.
– Да, именно так, она просто отдана в услужение Баоюю, – поддакнула Фэнцзе. – Поэтому платить ей меньше нельзя. Вот если бы старая госпожа взяла себе еще служанку, тогда другое дело. Справедливее всего дать еще одну служанку Цзя Хуаню, тогда не придется убавлять жалованье Сижэнь. Цинвэнь, Шэюэ и еще пять старших служанок получают в месяц по одной связке в тысячу монет, а Цзяхуэй и семь младших служанок – по пятьсот медных монет. Такова воля старой госпожи, и возмущаться никто не вправе.
– Вы только послушайте, как говорит эта девочка! – воскликнула тетушка Сюэ. – Слова из нее сыплются, как орехи из перевернутой повозки! И расчеты у нее ясные, и доводы разумные!
– А вы думали, тетушка, я могу ошибиться? – спросила Фэнцзе.
– Что ты! Что ты! Разве ты когда-нибудь ошибалась? – вскричала тетушка Сюэ. – Мне просто хочется, чтобы ты говорила спокойнее и берегла свои силы!
Фэнцзе едва не прыснула со смеху, но сдержалась и продолжала внимательно слушать госпожу Ван.