Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ.
Шрифт:
Пока Баоюй с Цзя Ланем рассуждали о сочинениях, Инъэр принесла чай. Цзя Лань взял чашку, завел речь о порядке сдачи экзаменов и рассказал, что пригласил Чжэнь Баоюя сдавать экзамены вместе с ними, чем очень порадовал Баоюя.
После ухода Цзя Ланя Баоюй отдал письмо Шэюэ, чтобы спрятала. Затем убрал книгу «Чжуан-цзы», позвал служанок и велел им унести и спрятать «Цаньтунци», «Юаньминбао», «Удэнхуэйюань» [84] и другие книги, которыми прежде увлекался.
84
«Цаньтунци» — священная книга, в первой части которой говорится
Баочай с удивлением произнесла:
— Ничего хорошего в этих книгах, разумеется, нет, но зачем их уносить?
— Чтобы сжечь и разделаться с ними раз и навсегда! — ответил Баоюй.
«Наконец-то муж поумнел», — обрадовалась Баочай, но тут же снова расстроилась, услышав, как он бормочет:
В словах из «внутренних канонов» [85] Нет существа ученья Будды,Напутствия о «золотых каменьях» [86] Не исключают «челн бессмертных» [87] .85
…В словах из «внутренних канонов»… — Имеются в виду истинно буддийские каноны, противопоставлявшиеся «внешним», еретическим.
86
Напутствия о «золотых каменьях»… — То есть о «каменьях», имеющих, по даосским представлениям, силу жизни, бессмертия.
87
«Челн бессмертных» — челн, в котором, но даосским верованиям, святые, переплыв море, достигали мира бессмертных.
Баочай разобрала лишь слова «нет существа ученья Будды» да «не исключают „челн бессмертных“, и душу ее снова охватили сомнения, однако виду она не подала и принялась наблюдать за Баоюем.
Баоюй приказал Шэюэ и Цювэнь привести в порядок одну из пустовавших комнат, перенести туда все необходимые для экзаменов книги и с головой ушел в занятия.
Сижэнь только диву давалась и с улыбкой говорила Баочай:
— Ваши уговоры не прошли даром. Наконец-то он понял, что был неправ! Жаль только, что до экзаменов остается совсем мало времени.
— Это не важно, — слегка улыбнувшись, промолвила Баочай. — Что суждено, то и будет. Единственное, чего я от всей души желаю, это чтобы он шел по правильному пути и к нему никогда больше не возвращалось безумие!
Баочай огляделась и, убедившись, что в комнате никого, кроме них, нет, еле слышно добавила:
— Я все время боюсь, как бы не вспыхнула в нем его прежняя слабость к девушкам! Это было бы ужасно!
— Да, да, госпожа, — согласилась Сижэнь. — С того дня, как появился этот хэшан, второй господин совершенно охладел к сестрам. Потому что поверил ему. Если же перестанет верить, все может повториться. Ни вас, ни меня второй господин не жалует, Цзыцзюань ушла, осталось всего четыре служанки. Самая привлекательная — Уэр. Говорят, правда, будто ее мать просила старшую госпожу Ли Вань ее отпустить, хочет выдать девушку замуж. О Шэюэ и Цювэнь ничего плохого не скажешь, они лишь иногда озорничают. Что же до Инъэр, то второй господин не очень-то
— Пусть будет по-твоему, — ответила Баочай. — Но я все равно беспокоюсь!
С этих пор Баоюю стали прислуживать только Инъэр и девочки-служанки. Сам он из дому не выходил, а о здоровье госпожи Ван посылал справляться служанок. Но она не сердилась, рада была, что к сыну вернулся рассудок.
В третий день восьмого месяца исполнился год со дня смерти матушки Цзя. Баоюй с утра пошел поклониться в кумирню предков, а затем вернулся к себе.
После обеда Баочай, Сижэнь и остальные сестры болтали с госпожами Син и Ван.
Баоюй молча сидел в своей комнате, как вдруг к нему вошла Инъэр с блюдом фруктов и проговорила:
— Это вам матушка посылает по случаю годовщины со дня смерти бабушки.
Баоюй встал, в знак благодарности кивнул головой, снова сел и сказал:
— Поставь вон туда!
Инъэр поставила блюдо и тихонько сказала:
— Ваша матушка на вас не нарадуется, второй господин!
Баоюй улыбнулся.
— Она говорит, что вы сдадите экзамены, а через год получите звание цзиньши и чиновничью должность. Так что надежды ее оправдаются!
Баоюй ничего не сказал, лишь засмеялся.
— Если вы выдержите экзамены, — продолжала Инъэр, — поистине это будет счастьем для вашей супруги! Помните, однажды вы мне велели сделать чехол для веера с узором из цветов сливы и сказали, что завидуете счастливцу, у которого я окажусь вместе с барышней, когда она выйдет замуж? Теперь я у вас, и вы должны быть счастливы!
Сердце Баоюя замерло, но он овладел собой и тихо сказал:
— По-твоему, мы с женой счастливы, ну а ты как?
Инъэр смутилась, покраснела и через силу произнесла:
— Служанка — она и есть служанка! Какое может быть у нее счастье?
— И все же ты счастливее меня, если даже до конца дней своих останешься служанкой!
Услышав такие слова, Инъэр подумала, что юноша снова не в себе, испугалась и решила поскорее уйти.
— Глупая девочка! — произнес вслед ей Баоюй. — Вернись, я тебе все расскажу!
Если хотите узнать, что рассказал Баоюй служанке, прочтите следующую главу.
Глава сто девятнадцатая
Итак, Баоюй окликнул Инъэр и сказал:
— Глупая девочка, вернись, я все тебе расскажу! Раз твоя барышня счастлива, то и ты будешь счастлива. На сестру Сижэнь полагаться нельзя, поэтому прислуживай барышне не жалея сил. Может быть, когда-нибудь ты возвысишься, и это будет вознаграждением за все твои страдания!
Сначала Инъэр как будто все понимала, но потом запуталась и сказала:
— Я лучше пойду, меня ждет ваша жена. Если захотите фруктов, велите служанке меня позвать!
Баоюй отпустил Инъэр, а вскоре вернулись Баочай и Сижэнь. Но об этом мы рассказывать не будем.
Через несколько дней начались экзамены. Все в доме возлагали на Баоюя и Цзя Ланя большие надежды. Только Баочай одолевали сомнения. Она опасалась, как бы юноши не оробели и не наделали ошибок. И хотя последнее время Баоюй усердно занимался, трудно было поверить, что он так быстро мог измениться к лучшему. И Баочай с тревогой искала причину этой перемены. Перед экзаменами она велела Сижэнь и Суюнь, служанке Ли Вань, и девочкам-служанкам приготовить все, что могло понадобиться молодым людям. Все сама просмотрела, сложила. Потом они с Ли Вань попросили госпожу Ван послать на всякий случай с Баоюем и Цзя Ланем нескольких надежных слуг.