Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.
Шрифт:
Зная Цзя Чжэна как усердного и неподкупного чиновника, государь назначил его начальником по сбору хлебного налога в провинции Цзянси.
Цзя Чжэн поблагодарил государя за милость и доложил день отбытия к месту службы. К Цзя Чжэну приходили с поздравлениями многочисленные родственники и друзья, но у него не было ни малейшего желания их принимать из-за постигших семью бед. Однако задерживаться с отъездом он не решался.
Цзя Чжэн был погружен в раздумья, когда его позвала матушка Цзя. Пришла к ней и госпожа Ван.
– Ты скоро отправишься к месту службы, и я хочу тебе кое-что сказать. Быть может, до тебя уже дошли слухи об этом.
Матушка
– Я слушаю вас, матушка, приказывайте! – проговорил Цзя Чжэн, приподнявшись с места. – Любое ваше слово для меня закон!
– Мне уже за восемьдесят, – прерывающимся голосом произнесла матушка Цзя. – В отставку ты выйти не можешь, сославшись на старость родителей, ибо твой старший брат живет дома. Ты уедешь в провинцию, и самым дорогим для меня из всех родных останется Баоюй. Он тяжело болен. Вчера я велела жене Лай Шэна пойти погадать о его дальнейшей судьбе.
Гадатель сказал, что Баоюя надо женить на девушке, чья судьба связана со стихией металла; только это может его спасти. Иначе ни за что ручаться нельзя. Предсказаниям ты не веришь, я знаю, но все же позвала тебя, чтобы посоветоваться. Кстати и жена твоя здесь. Хотите, чтобы Баоюй выздоровел? Или положимся на судьбу?
– Матушка, вы всегда любили меня, как же я могу не любить сына?! – взволнованно произнес Цзя Чжэн. – Огорчает меня лишь его нерадение в учебе, то, что я не могу, как говорится, железо превратить в сталь. Ваше намерение женить его, матушка, вполне справедливо! Я, как и вы, желаю своему сыну счастья и очень обеспокоен его болезнью. Но вы не разрешаете мне с ним видеться, и я не смею настаивать.
Госпожа Ван, не спускавшая глаз с мужа, видела, что он с трудом сдерживает слезы. Она поняла, как тяжело у него на душе, и сделала знак Сижэнь привести Баоюя.
Сижэнь пошла за юношей, подвела его к отцу и велела справиться о здоровье. Баоюй, словно заводной, совершил приветственную церемонию.
Осунувшееся лицо, потускневшие глаза и безумный взгляд потрясли Цзя Чжэна, и он сделал знак поскорее увести сына, а сам подумал: «Мне скоро шестьдесят, я должен ехать в далекую провинцию. Вернусь ли домой, не знаю. Если с мальчиком что-нибудь случится, я на старости лет останусь без прямых потомков – мой внук Цзя Лань не в счет. Между нами целое поколение; к тому же матушка души не чает в Баоюе, и я буду считать себя виновным, если не спасу его».
Скользнув взглядом по заплаканному лицу госпожи Ван, он еще больше обеспокоился – здоровье жены оставляло желать лучшего.
– Матушка, – произнес он, вставая, – как вы скажете, так и будет, – разве я посмею перечить, если вы хотите устроить счастье своего внука? Вы лучше моего знаете жизнь. У вас такой опыт! Не знаю только, договорились ли вы с тетушкой Сюэ!
– Тетушка Сюэ в общем-то согласна, – поспешила ответить госпожа Ван. – А со свадьбой мы не торопимся из-за истории с Сюэ Панем.
– И это правильно, – промолвил Цзя Чжэн. – Как может девушка выходить замуж, если ее старший брат в тюрьме? Смерть гуйфэй хотя и не может помешать заключению брака, но гуйфэй приходилась Баоюю старшей сестрой, и ему полагается девять месяцев носить по ней траур. А раз так, то и ему пока жениться нельзя. К тому же близится день моего отъезда, и если бы даже мы захотели устроить свадьбу, все равно не успели бы. А отложить отъезд невозможно!
«Он прав, – подумала матушка Цзя. – Но ждать так долго нельзя, ведь Цзя Чжэн уедет. А если Баоюю станет хуже? Нет, придется
– Если ты согласен на этот брак, – сказала матушка Цзя, – я берусь все устроить сама. Мы с твоей женой прямо сейчас поедем к тетушке Сюэ договариваться. А Сюэ Кэ попросим съездить к Сюэ Паню, все рассказать и объяснить, что от этой свадьбы зависит жизнь Баоюя. Уверена, он возражать не станет. Нехорошо, конечно, устраивать свадьбу во время траура, да и Баоюй тяжело болен. Как его женить? Поэтому устроим брачную церемонию только для вида, чтобы взбодрить Баоюя, вывести его из состояния безразличия. Брак этот – радость для обеих семей, детей наших – золото и яшму – связала судьба, даже гороскоп не потребуется – надо лишь выбрать счастливый день и отправить в дом невесты подарки, приличествующие положению нашей семьи. Затем выбрать день для брачной церемонии и совершить ее по-домашнему, без шума. Невесту доставим в дом в паланкине с восемью носильщиками, впереди слуги понесут двенадцать пар фонарей. По обычаю, существующему на юге, молодые совершат поклоны Небу и Земле, затем сядут под пологом, и мы осыплем их зерном.
Баочай – умница, за нее можно не беспокоиться. И за Сижэнь тоже. Они будут удерживать Баоюя от опрометчивых поступков. Так даже лучше. Сижэнь с Баочай поладят. Кстати, тетушка Сюэ рассказывала, что один монах увидел у Баочай золотой замок и предсказал, что она непременно выйдет замуж за обладателя яшмы. Как знать, может быть, приезд Баочай предначертан самой судьбой? Тут трудно что-нибудь сказать. Но разве не будет для всех нас счастьем, если Баоюй выздоровеет? А пока нужно обставить как надо комнаты. Ни друзей, ни родственников звать не будем, пиршество устроим, когда пройдет траур по гуйфэй и Баоюй поправится. Если сделать так, как я говорю, то вполне управимся. Да и ты уедешь со спокойной душой, зная, что женил сына.
План матушки Цзя не очень понравился Цзя Чжэну, но перечить он не посмел и, через силу улыбнувшись, произнес:
– Вы замечательно все придумали, матушка! Нужно только строго-настрого запретить прислуге болтать о свадьбе. Одно меня беспокоит – не станет ли возражать тетушка Сюэ. Если не станет, мы сделаем все, как вы предлагаете, матушка!
– С тетушкой я все улажу сама, – оборвала его матушка Цзя, – ты можешь идти!
Цзя Чжэн вышел с чувством смутного беспокойства. Перед отъездом ему надо было получить грамоту в ведомстве, принимать родных и друзей, приходивших с различными просьбами. Как говорится, хлопот полон рот. Поэтому приготовления к свадьбе он, по совету матушки Цзя, поручил госпоже Ван и Фэнцзе. Единственное, что он сделал, это выбрал для новобрачных дом из двадцати комнат, неподалеку от личных покоев госпожи Ван, позади зала Процветания и счастья.
Матушка Цзя ничего не решала без Цзя Чжэна, но он на все соглашался и лишь поддакивал ей.
Однако об этом речь впереди.
Итак, Баоюй повидался с отцом, и Сижэнь увела его во внутренние покои, где усадила на кан. Поскольку Цзя Чжэн все еще находился у матушки Цзя во внешних покоях, никто не осмеливался разговаривать с Баоюем, и он погрузился в дремоту.
Из разговора Цзя Чжэна с матушкой Цзя он не услышал ни слова. Зато услышали Сижэнь и остальные служанки. Они, собственно, уже знали о помолвке Баоюя, но от посторонних людей, верили в это, поскольку Баочай совершенно перестала появляться у них, но уверенности не было. Однако теперь все их сомнения рассеялись. И они обрадовались.