Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
В первое мгновение жена У Синь-дэна растерялась, но потом овладела собой и ответила:
– Ну что за беда! Подарите вы немного больше или меньше – кто осмелится выражать недовольство?
– Не мели вздор! – оборвала ее Тань-чунь. – Я, например, подарила бы даже сто лян! Но если это явится нарушением правил, не только вы сами станете над нами смеяться, но и нам стыдно будет смотреть в глаза второй госпоже Фын-цзе!
– В таком случае разрешите мне сначала проверить старые счета, – сказала жена У Синь-дэна, – я так не помню.
– Неужели? – усмехнулась Тань-чунь. – Ведь ты всю жизнь только этим занимаешься! Или, может быть, ты пришла насмехаться над нами? Неужели всякий раз, когда
Жена У Синь-дэна густо покраснела, поспешно повернулась и вышла. Все женщины-служанки от изумления высунули язык.
Между тем дела шли своим чередом – к Ли Вань и Тань-чунь по очереди подходили служанки с докладами.
Вскоре вернулась жена У Синь-дэна и принесла старый счет. Оказалось, что наложницам, взятым со стороны, выдавали по сорок лян, а тем, кто родился здесь же, в семье, выдавали по двадцать четыре ляна на похороны близких родственников. В том же счете были отмечены еще два случая, когда двум наложницам, взятым со стороны, было выдано одной сто лян, другой шестьдесят. Однако тут же следовала оговорка, что первой деньги были выданы на перевозку гроба с телом родителей в другую провинцию, а второй – на покупку места для могилы подарены двадцать лян дополнительно.
Тань-чунь показала счет Ли Вань.
– Тебе выдадут двадцать лян серебра, а счета оставь нам, – сказала Тань-чунь, обращаясь к жене У Синь-дэна, – мы еще на досуге посмотрим.
Вскоре после того как жена У Синь-дэна вышла, в комнату торопливо вошла наложница Чжао. Ли Вань и Тань-чунь пригласили ее сесть.
– Барышня, в этом доме все меня обижают, так хоть вы за меня заступитесь! – без всяких предисловий воскликнула Чжао и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
– О ком вы говорите? – изумилась Тань-чунь. – Не понимаю! Кто вас обижает? Скажите, я готова за вас заступиться!
– А если вы сами меня обижаете, кому мне жаловаться? – вскричала наложница.
– Да разве я посмею вас обижать! – Тань-чунь была так поражена, что даже вскочила с места.
Ли Вань тоже встала и принялась ее успокаивать.
– Садитесь, садитесь, – замахала руками наложница Чжао, – я сейчас вам все расскажу. В этом доме я уже много лет варюсь словно в кипящем масле, я здесь родила сына, состарилась, а сейчас оказалась ниже Си-жэнь! Мне перед людьми стыдно. Такой позор не только на меня, но и на вас падает!
– Так вот, оказывается, вы о чем! – воскликнула Тань-чунь. – Я все понимаю, но нарушать порядок не могу!
С этими словами она села, развернула счет, оставленный ей женой У Синь-дэна, а затем добавила:
– Таковы правила, установленные нашими предками, и все им должны подчиняться. Разве я могу что-нибудь изменить? Эти правила распространяются не только на Си-жэнь, но и будут применяться к наложнице Цзя Хуаня, когда она у него появится, так что рассуждать здесь не о чем и ни о каком позоре говорить не приходится. Си-жэнь – рабыня госпожи, и госпожа может делать для нее что угодно, а я придерживаюсь установленных правил. Те, кто доволен этими правилами, говорят, что на них распространилась милость предков и госпожи, а те, кто считает их несправедливыми, просто не ценят своего счастья! Пусть себе болтают что хотят. Госпожа может подарить хоть целый дом, но разве это связано с моей репутацией? Не даст ни копейки – меня это тоже не позорит. Я бы вам посоветовала успокоиться, пока госпожи нет дома, зачем так волноваться? Госпожа меня любит, но уже несколько раз выражала недовольство тем, что вы все время затеваете какие-то истории. Если б я была мужчиной, то давно уехала бы отсюда и жила б самостоятельно, устанавливая свои правила… Но так как я всего лишь девушка, я ничего не могу решать сама. Госпожа прекрасно меня понимает, и поэтому поручила мне заниматься хозяйственными делами. Однако я еще ничего не успела сделать, а вы уже хотите заставить меня превысить свои права. Если госпожа об этом узнает, то подумает, что я не справляюсь с поручением, и отстранит меня от дел. Вот тогда мне действительно будет стыдно!.. Да и вам будет совестно!
Тань-чунь заплакала. Наложница Чжао растерялась.
– Если госпожа вас любит, вы тем более должны делать нам поблажки, – промолвила она. – Неужели ради того, чтобы снискать благосклонность госпожи, вы способны забыть о нас?
– Разве я о вас забыла? – удивилась Тань-чунь. – Каких вы хотите от меня поблажек? Об этом каждый должен просить своего хозяина. Какой хозяин не любит тех, кто приносит ему пользу? Разве хороший человек станет добиваться для себя поблажек с помощью других?
– Тетушка, не сердитесь, не нужно обижаться на барышню, – попыталась успокоить наложницу Ли Вань. – Она от всей души готова сделать вам всевозможные поблажки, но разве об этом можно говорить вслух?
– Глупости, – прервала ее Тань-чунь. – Кому я готова делать поблажки? В какой это семье барышни делают поблажки рабыням? Вы сами должны знать их хорошие и плохие стороны, какое это имеет отношение ко мне?
– Кто вас заставляет делать мне поблажки? – рассердилась наложница Чжао. – Я пришла к вам потому, что вы временно ведаете хозяйством. Сейчас все делается так, как вы скажете. Умер ваш дядя, и если вы распорядитесь подарить на его похороны несколько лишних лян серебра, неужели госпожа вас осудит? Госпожа ведь добрая, это вы все жестокие и скупые! Жаль, что госпожа все свои милости расточает на вас!.. Но успокойтесь, барышня! Никто в ваших деньгах не нуждается! Выйдете замуж, и я уверена, вы по-другому будете относиться к Чжао! У вас еще крылья не отросли, а вы уже позабыли, что у дерева есть корни, и хотите сразу взлететь на высокую ветку!
Лицо Тань-чунь побелело от гнева.
– О каком дяде вы говорите? – выкрикнула она. – Мой дядя давно служит инспектором девяти провинций! Откуда мог взяться другой дядя? Я всегда оказывала родственникам уважение, как полагается по этикету, но таких родственников у меня нет. Если уж на то пошло, откуда взялся Чжао Го-цзи? Почему его сын с Цзя Хуанем ходит в школу? Почему дядя не платил за него денег? Нужно ли все это? Кому неизвестно, что я родилась от наложницы? Так вам через каждые два-три месяца нужно находить причины для скандала. Боитесь, что ли, что об этом никто не знает? Неизвестно, кто кого позорит! Хорошо, что я знаю этикет, будь на моем месте человек глупый и несдержанный, он уже давно вспылил бы!
Ли Вань бросилась утешать Тань-чунь, а Чжао, не желая продолжать спор, только недовольно ворчала. Но вдруг на пороге появилась служанка и доложила:
– Вторая госпожа Фын-цзе прислала барышню Пин-эр с поручением.
Наложница Чжао сразу прикусила язык, а при появлении Пин-эр мило заулыбалась, пригласила ее сесть и спросила:
– Как чувствует себя вторая госпожа? Я только что собиралась ее навестить, но задержалась!..
Ли Вань осведомилась у Пин-эр о причине прихода.
– Вторая госпожа Фын-цзе послала меня предупредить вас, что поскольку умер брат тетушки Чжао, то в соответствии со старыми правилами, которых вы, возможно, не знаете, полагается выдать на похороны двадцать лян серебра, – ответила Пин-эр. – Кроме того, вы можете по своему усмотрению немного увеличить сумму.