Сон в красном тереме. Том 2
Шрифт:
Цзя Лянь поклонился и вышел.
Человек, принесший яшму, все еще ждал в кабинете. Видя, что долгое время к нему никто не является, он забеспокоился. Но тут явился Цзя Лянь…
Что последовало за этим, можно узнать из следующей главы.
Глава девяносто шестая, в которой речь пойдет о том, как Фын-цзе придумала хитрый план, чтобы обмануть юношу, и как душу Дай-юй охватило отчаяние от случайно открытой тайны
Итак, мы рассказывали о том, как Цзя Лянь, схватив фальшивую яшму, разгневанный бросился
– Ну и смельчак! – злобно усмехнулся Цзя Лянь. – Я тебя проучу, негодяй! Ты понимаешь, кого ты вздумал обманывать?! Эй! Слуги!
Отозвалось несколько слуг.
– Свяжите его! – крикнул Цзя Лянь. – Как только вернется домой господин Цзя Чжэн, я ему доложу, и мы отправим этого мошенника в ямынь!
– Слушаемся! Сейчас несем веревки! – хором отвечали слуги, но сами не двинулись с места.
Человека, принесшего яшму, охватил страх. Он бросился перед Цзя Лянем на колени и, земно кланяясь ему, восклицал:
– Почтенный господин! Не гневайтесь на меня! Я очень беден, только это толкнуло меня на нечестный поступок. Яшму я подделал, но я ничего не смею за нее просить, пусть молодой господин примет ее от меня в подарок!
Он не переставал отбивать поклоны.
– Ну и наглец же ты! – выругался Цзя Лянь. – Не хватало у нас еще твоей дряни!
Но тут вошел Лай Да и с улыбкой сказал Цзя Ляню:
– Не гневайтесь, второй господин! Ведь это ничтожный человечек! Пощадите его, пусть он убирается на все четыре стороны!
– Безобразие! – кричал Цзя Лянь, и Лай Да поддакивал ему.
– Глупый пес! – кричали в унисон слуги. – Становись на колени, проси прощения у второго господина и господина Лай Да и убирайся отсюда! Или ты ждешь, чтобы тебе надавали пинков?!
Незнакомец еще раз поспешно поклонился и, обхватив голову руками, убежал, словно перепуганная крыса.
И с этого момента по улицам пошли гулять слухи:
– Оказывается, Цзя Бао-юй распознал «цзя баоюй» [39] .
39
Игра слов: Цзя Бао-юй звучит по-китайски так же, как слова «фальшивая яшма» – «цзя баоюй».
Между тем Цзя Чжэн возвратился домой после визитов. Праздник фонарей близился к концу, и никто не хотел сердить его, поэтому слуги не стали докладывать, что им пытались подсунуть фальшивую яшму. Во дворце Жунго по случаю праздника было устроено семейное пиршество, но так как недавно умерла Юань-чунь, да и Бао-юй был болен, все были печальны и подавлены, так что за время праздника не произошло ничего такого, что было бы достойно описания.
Наконец наступило семнадцатое число первого месяца. Госпожа Ван надеялась, что в этот день ее брат Ван Цзы-тэн прибудет в столицу. Но неожиданно вошла Фын-цзе и сообщила:
– Сегодня второй господин Цзя Лянь слышал разговоры, что наш старший господин Ван Цзы-тэн, торопясь в столицу, в дороге неожиданно заболел и умер. Вы знаете об этом, госпожа?
– Нет! Вчера вечером никто мне ничего не говорил, – отвечала встревоженная госпожа Ван. – Где Цзя Лянь слышал об этом?
– Второй господин говорит, что слышал эти разговоры в доме тайного советника господина Чжана, – ответила Фын-цзе.
Из глаз госпожи Ван хлынули слезы, но она тотчас же вытерла их и сказала:
– Пусть Цзя Лянь разузнает все точнее, а потом сообщит мне!
Фын-цзе вышла. Госпожа Ван украдкой стала ронять слезы, скорбя о смерти Юань-чунь и о внезапной кончине брата. Тревожило ее и состояние Бао-юя. Одно несчастье обрушивалось за другим, и на душе ее было очень тяжело.
А тут еще пришел Цзя Лянь и сообщил:
– Дядюшка Ван Цзы-тэн от чрезмерной спешки в пути сильно устал, потом он простудился. Прибыв в деревню Шилитунь, он послал за врачом. Но в этом захолустье хорошего врача не оказалось. Деревенский лекарь прописал не то, что следовало. Дядя принял лекарство и умер. Не знаю, при нем ли сейчас его семья, которая ехала за ним следом.
Еще большая скорбь охватила госпожу Ван. В сердце ее что-то защемило, и она почувствовала себя плохо. С помощью Цай-юнь она забралась на кан и велела Цзя Ляню сообщить Цзя Чжэну все, что он только что ей рассказывал.
– Немедленно собери все необходимые дорожные принадлежности, – наказал ему Цзя Чжэн, – поезжай туда и помоги с похоронами. Возвращайся поскорее, чтобы твоя жена не волновалась!
Цзя Лянь не осмеливался возражать, попрощался с Цзя Чжэном и отправился в путь.
Цзя Чжэн еще раньше узнал о смерти Ван Цзы-тэна и очень огорчился. Потом он узнал, что Бао-юй заболел и никакие лекарства ему не помогают, а тут еще от горя у госпожи Ван появились сердечные боли. Все это очень расстраивало Цзя Чжэна.
В тот год в столице производилась проверка служебной деятельности чиновников, и ведомство работ аттестовало Цзя Чжэна как одного из лучших, в связи с чем во втором месяце ведомство чинов вызвало его на аудиенцию к императору.
Зная, что Цзя Чжэн очень старателен и неподкупен, государь назначил его начальником по сбору хлебного налога в провинции Цзянси.
Цзя Чжэн поблагодарил государя за милость и доложил ему о дне, когда он собирается выехать к месту службы. Поздравлять Цзя Чжэна приходили многочисленные родственники и друзья, но Цзя Чжэн не имел желания принимать их, так как был расстроен, а задержаться на некоторое время с отъездом он не решался.
В тот момент, когда он пребывал в нерешительности, его позвала матушка Цзя. У нее была и госпожа Ван.
Когда Цзя Чжэн справился о здоровье матушки Цзя, она сказала:
– Ты скоро должен отправляться к месту службы, и я хочу тебе кое-что сказать. Не знаю только, слышал ты уже об этом или нет.
С этими словами матушка Цзя уронила слезу.
– Если вы хотите что-либо мне приказать – приказывайте! – проговорил Цзя Чжэн, подымаясь с места. – Разве я посмею с пренебрежением отнестись к вашему повелению?!