Сон в красном тереме. Том 2
Шрифт:
Цзя Чжэн кивнул, но ничего не произнес.
После этого Цзя Лянь отправился во внутренние покои и сказал госпоже Син и госпоже Ван:
– Было бы хорошо, если б вы уговорили господина Цзя Чжэна пораньше возвратиться домой. Если он откажется, могут произойти новые беспорядки.
– Да, да! – отозвалась госпожа Син. – Мы тоже здесь тревожимся!
– Лучше поговорите с ним сами, – попросил Цзя Лянь. – Как вы скажете, так он и сделает!
Тогда госпожа Син уговорилась с госпожой Ван о том, как действовать.
Когда миновала
– Пусть госпожи поедут домой, а через дня два-три могут приехать обратно! Люди, оставшиеся дома, просят указаний…
Госпожа Син оставила Ин-гэ и других служанок сидеть возле гроба, за всем остальным поручила присматривать жене Чжоу Жуя, а сама отправилась домой.
В это время Цзя Чжэн и остальные родственники плакали перед гробом матушки Цзя, прощаясь с покойницей.
Когда церемония окончилась и все собрались уходить, наложница Чжао неожиданно упала. Стоящая возле нее наложница Чжоу бросилась поднимать ее. Наложница Чжао закричала, язык ее высунулся, на губах выступила пена. Цзя Хуань подбежал к матери. Наложница Чжао очнулась.
– Я не поеду домой! – закричала она. – Я хочу сопровождать на юг старую госпожу!
– Зачем? – спрашивали ее.
– Я ей служила всю свою жизнь! Старший господин строил против меня козни, и я с помощью монахини Ма пыталась отомстить, тратила деньги, но все напрасно – никого не удалось извести! Если я останусь жить, меня опять начнут терзать!
Сначала все думали, что устами наложницы Чжао говорит Юань-ян, но, когда услышали упоминание о монахине Ма, то убедились, что это не так.
Госпожа Син и госпожа Ван молчали, только Цай-юнь стала молиться.
– Сестра Юань-ян, ты сама пожелала умереть, но какое ты имеешь отношение к тетушке Чжао? Отпусти ее, не мучай!
Больше она ничего не осмелилась сказать из-за присутствия госпожи Син.
– Я не Юань-ян! – кричала наложница Чжао. – Это Янь-ван прислал за мной своих посланцев, он спрашивает меня, почему я занималась колдовством с монахиней Ма! – И она запричитала: – Дорогая вторая госпожа Фын-цзе! Не проклинай меня! Пусть я тысячу дней была плохой, но хоть один раз я сделала тебе добро! Добрая вторая госпожа! Дорогая вторая госпожа! Я не хотела губить тебя, меня ввели в заблуждение россказни той дрянной бабы!
Во время этого шума прибежал слуга Цзя Чжэна звать Цзя Хуаня.
Женщины-служанки послали сообщить ему:
– На тетушку Чжао нашло наваждение, третий господин Цзя Хуань сейчас возле нее и не может прийти.
– Ерунда! – ответил Цзя Чжэн. – Нужно ехать домой!
По его распоряжению все мужчины тотчас же собрались в путь.
А наложница Чжао все безумствовала, и никто не мог ее успокоить.
Госпожа Син, опасавшаяся, как бы наложница не наговорила лишнего, приказала:
– Пошлите к ней еще нескольких служанок, а мы уезжаем! Как только прибудем в город, пришлем врача!
Госпожа Ван, не любившая наложницу Чжао, ни во что не вмешивалась, стараясь остаться в стороне. Однако Бао-чай, чуткая и добрая, несмотря на то что наложница Чжао когда-то пыталась погубить Бао-юя, все же наказала наложнице Чжоу хорошенько о ней заботиться. Наложница Чжао, которой тоже не чужда была доброта, очень этим растрогалась.
– Я тоже останусь здесь, – заявила Ли Вань.
– Это не обязательно, – возразила госпожа Ван.
Все стали собираться в путь.
– А мне можно уехать? – спросил Цзя Хуань.
– Дурак! – обругала его госпожа Ван. – Неужели ты не понимаешь, что тебе уезжать нельзя? А если с матерью что-нибудь случится?
Цзя Хуань ничего не сказал.
– Дорогой брат! – обратился к нему Бао-юй. – Тебе уезжать нельзя! Как только я приеду в город, сразу пришлю тебе в помощь слуг!
После этого все сели в коляски и отправились домой. В кумирне остались только наложница Чжао, Цзя Хуань, Ин-гэ и несколько служанок.
Цзя Чжэн и госпожа Син первыми возвратились домой и еще раз оплакали покойную. После этого Линь Чжи-сяо привел к ним слуг, и все они опустились на колени перед господами.
– Убирайтесь! – закричал на них Цзя Чжэн. – С вами я поговорю завтра!
В этот день Фын-цзе чувствовала себя особенно плохо, несколько раз теряла сознание и не выходила из дому. Встречала Цзя Чжэна только Си-чунь; увидев, что Цзя Чжэн рассержен, она покраснела от стыда и снова расстроилась.
Госпожа Син даже не взглянула на нее, госпожа Ван взяла за руку Бао-чай, намереваясь пойти с ней во внутренние покои. Ли Вань тоже ушла с ними. Только госпожа Ю не выдержала и, желая уколоть девушку, насмешливо произнесла:
– Спасибо тебе, девочка! Ты замечательно смотрела за домом!
Си-чунь не ответила ни слова и еще сильнее покраснела.
Бао-чай бросила госпоже Ю выразительный взгляд, и та замолчала. После этого все разошлись по своим комнатам.
Глядя им вслед, Цзя Чжэн только вздохнул. Вернувшись к себе в кабинет, он опустился на циновку, позвал Цзя Ляня, Цзя Жуна и Цзя Юня и дал им несколько указаний. Когда они выходили, Бао-юй хотел остаться с Цзя Чжэном, но тот махнул ему рукой.
– Не нужно, иди!
Что касается Цзя Ляня, то он не отходил от своей матери.
За всю ночь больше не произошло ничего, о чем стоило бы упоминать.
На следующее утро Линь Чжи-сяо явился в кабинет Цзя Чжэна и опустился на колени. Цзя Чжэн расспросил его, что ему известно о грабителях. Линь Чжи-сяо сообщил, что в грабеже замешан сын Чжоу Жуя, которого нашли убитым.
– Приходили из ямыня и арестовали Бао Эра, – затем сообщил Линь Чжи-сяо. – У него были найдены вещи, которые значатся в списке пропавших. Его под пыткой допрашивают, чтобы он указал, куда скрылись разбойники.