Сон в Нефритовом павильоне
Шрифт:
— Немедля отпустите минского героя!
Кто был этот всадник, вы узнаете из следующей главы.
Глава тридцать пятая
О ТОМ, КАК ЯНЬСКИЙ КНЯЗЬ СОБРАЛ ВОЙСКО И КАК ХАН ЕЛЮЙ ОБРАТИЛСЯ ЗА ПОМОЩЬЮ К ДАОСУ
Между тем Сын Неба в сопровождении Ма Да и тысячи воинов пробирался на юг. Однажды, тяжко вздохнув, он говорит Ма Да:
— Смелый Дун Чу, наверное, погибает, не выстоять ему с его тысячью против статысячного полчища хана!
То и дело император натягивал поводья, останавливал коня и смотрел на север, где сражался преданный военачальник. И вдруг на дороге поднялась пыль до небес, и из ее завесы появился всадник.
— Кто это? — в страхе вскрикнул император. Ма Да присмотрелся:
— Как будто не варвар. Может, какой-нибудь ваш подданный?
А всадник подъехал ближе, соскочил с коня и распростерся у ног императора.
— Кто вы? — спрашивает изумленный государь. Неизвестный поднял голову.
— Я государственный преступник Су Юй-цин, сосланный в Наньхай. Будучи в изгнании, узнал о грозящей стране опасности и, нарушив волю вашего величества, собрал ополчение из местных жителей и выступил на спасение трона. Прошу простить за то, что самовольно оставил места ссылки и возглавил отряд. Я готов понести любое наказание!
Император приказал поднять Су Юй-цина, протянул ему руку и сказал:
— С нами случилась беда, и все потому, что мы не вняли вашим правдивым речам. Не покидайте вашего государя в этот страшный час, ибо страна, как никогда, нуждается в вашей помощи. Само Небо послало вас, и нам стыдно за свои поступки!
Обласкав Су Юй-цина, император тут же назначил его военным министром, присвоив ему высокое воинское звание. Су почтительно поклонился, еще раз просил простить его, но государь не хотел его слушать и только спросил:
— Сколько у вас ополченцев?
— Всего пять тысяч, — отвечал Су Юй-цин. Император повернулся к Ма Да.
— Мы не вправе покинуть в беде того, кто спасает нас. Министр Су Юй-цин привел с собой немалое войско, возьмите у него две тысячи воинов и поспешите на подмогу храброму Дун Чу!
Ма Да выслушал приказ и во главе двухтысячного отряда помчался к загородному дворцу. С гиканьем и свистом налетел он с юго-запада на позиции варваров, сметая все на своем пути. Подоспел он вовремя: силы Дуна были на исходе и гибель его казалась неотвратимой. Но, увидев друга, он воспрянул духом, начал валить врагов направо и налево, и те в ужасе бросились бежать.
Тем временем император и Су Юй-цин прибыли в Сучжоу. Город был укреплен слабо, зато в нем находились большие склады продовольствия и оружия. Сын Неба хотел здесь пополнить войско местным ополчением и дать бой варварам. Когда в город прискакали богатыри. Дун Чу и Ма Да, государь пригласил обоих, обласкал, а затем продиктовал указ о присвоении Дун Чу высокого воинского звания и пожаловал его личным знаменем.
Теперь в распоряжении императора находилось уже восемь тысяч воинов, и с ним были военачальники Су Юй-цин, Дун Чу и Ма Да. Тем не менее Сын Неба пребывал в тоске, каждый день он подолгу смотрел на север, ожидая вестей из Чжэньнани.
Однажды императору докладывают:
— На подмогу вашему величеству прибыли три тысячи воинов из княжества Цинь и доставили послание князя Шэнь Хуа-цзиня.
А с циньским князем случилось вот что: по пути к столице он узнал, что мать и супруга императора находятся в Чжэньнани, и тут же повернул к городу свой отряд. Увидев князя, императрица обрадованно протянула ему руки и, заливаясь слезами, проговорила:
— Я уж и не думала когда-нибудь увидеться с вами! Как рада я встрече! Но меня не покидает тревога за сына, ведь он один и за тысячи ли отсюда! Что с ним сейчас и что будет дальше?
Князь в ответ:
— Я могу послать Сыну Неба три тысячи воинов и сообщить с ними о вас.
Отряд немедленно выступил к берегу Восточного моря и скоро прибыл в распоряжение императора, который радостно принял воинов князя и сразу же стал читать его послание:
«Циньский князь Шэнь Хуа-цзинь сообщает: северные варвары превосходящими силами заставили отступить войско Вашего Величества и заняли столицу — позор нам, всем подданным империи! Мое княжество далеко от столицы, я слишком поздно узнал о нападении. К тому же мне доставили невероятную весть о том, что императрица-мать бежала на юг. Как верный подданный императора, я не мог остаться безразличным к ужасным событиям, хотя и не успел прийти на помощь своевременно, в чем великий мой грех! Я оставил три тысячи воинов для охраны государыни, а три тысячи воинов послал Вам на помощь, только не знаю, правильно ли я поступил. Я слышал, что князь Ян Чан-цюй — самый талантливый, самый преданный слуга Вашего Величества — находится в изгнании. Я давно не бывал при дворе, не знаком с Яньским князем, но уверен, что только он может спасти отчизну. Простите, Ваше Величество, его прегрешения и срочно верните его из ссылки, дабы предотвратить нависшую над страной страшную угрозу!»
Прочитав, Сын Неба созвал приближенных.
— Циньский князь — талантливый правитель и способный военачальник, он любезный зять императрицы, поэтому мы возлагаем на него защиту нашей матери и нашей супруги!
Он приказал трем тысячам воинов князя возвращаться обратно и беречь пуще глаза высочайшее семейство.
Между тем, узнав, что Дун Чу и Ма Да вырвались из окружения и благополучно скрылись, хан пришел в неописуемую ярость.
— Стотысячное войско не смогло одолеть двух богатырей, — как же мы думаем осилить страну Мин?!
Он решил было послать отряд в погоню за смельчаками, но Лу Цзюнь отсоветовал.
— Большой человек не должен растрачиваться на мелочи! Лучше призвать из Шаньдуна Тобара и даоса Голубое Облако и соединенными силами попытаться схватить императора!
— Да ведь Шаньдун нельзя ослаблять — это наша опора!
— Столица пала, поэтому севернее Шаньдуна ни одного минского воина не сыскать, — засмеялся Лу Цзюнь. — Для обороны крепости хватит двух-трех богатырей да нескольких тысяч воинов.
Между тем император вместе с Дун Чу и Ма Да изучал особенности города Сучжоу, обходя его кругом. Бойницы в крепостной стене были узкими, ворота обветшали, оборону держать было бы трудно. Но к востоку от города возвышалась гора, на вершине которой притулилась небольшая крепость, напоминавшая гнездо ласточки, — ее и называли издавна Ласточкино гнездо. Крепость была прочной, но в ней не держали ни продовольствия, ни оружия, да и войска большого разместить в ней было нельзя из-за малых ее размеров. Император принялся обсуждать с военачальниками план обороны, как вдруг подул сильный северный ветер и раздался чей-то испуганный крик. Была глубокая ночь. Удивленный Су Юй-цин вышел на крепостную стену и всмотрелся во тьму: бесчисленные полчища сюнну скакали по равнинам. Он понял, что хан решил взять город с наскока и захватить Сына Неба в плен. Тотчас он приказал запереть ворота и бить тревогу. Враги окружили город со всех сторон и пошли на приступ. Военный министр сам возглавил оборону и, стоя на крепостной стене, отдавал приказы. Но как ни старались мины отбить варваров, те были сильнее, дрались отчаянно, ядра все чаще пробивали ветхие стены, и не было числа наседавшим сюнну.
Решили открыть восточные ворота и пробиться в Ласточкино гнездо. Так и сделали. А варвары уже ворвались в город и рыскали повсюду. Дун Чу и Ма Да удалось благополучно провести императора в горную крепость, запереть ворота и занять оборону. Но от сюнну не укрылись действия минов, и один из их отрядов окружил их прибежище.
А тем временем Ян ожидал ответа на свое послание. Однажды ночью, прогуливаясь с Хун в саду при ясной луне, он посмотрел на небо: черная дымка окутала созвездие Пурпурного Дворца, свет его померк. Это был зловещий знак! Какой-то человек принес в Юньнань весть о падении столицы — Ян обратил взор на север и застыл в молчании. Хун пыталась утешить его, отвлечь от скорбных мыслей, но Ян не слышал возлюбленную. Он отказался от еды и питья, все время находился на дворе и смотрел неотрывно на север. Хун не выдержала.