Сон в заснеженном саду

Бартон Элизабет

– Дэйв, обещай, что, когда мы поженимся, ты никогда не станешь делать такой пышный стол, иначе я растолстею, – невинно хлопая ресничками, сказала она. – А теперь тост…

Все услышали стук падающего стула. Распахнутая дверь задрожала на петлях. Дэвид метнул взгляд на место, где сидела Мэгги. Она исчезла.

– Прошу прощения, я оставлю вас на секунду. – Дэвид вышел из-за стола. – Кристи, можешь продолжать. Мне потом перескажут краткое содержание.

– Так вот, – не смутившись, продолжила Кристин, – я желаю Дэвиду…

Он нашел Мэгги во дворе,

тщетно пытающейся завести промерзшую машину. Открыв дверцу, он наклонился к самому лицу Мэгги и сказал:

– Вы меня разочаровали, Маргарет. Я и не предполагал, что вы такая трусиха. Даже боюсь представить, что бы вы сделали, поцелуй меня Кристин в честь дня рождения.

Невероятно, но слова Дэвида возымели действие. Мэгги вытащила ключ из зажигания и вышла из машины, нарочно громко хлопнув дверцей.

– Черта с два, – процедила она сквозь зубы.

Улыбаясь как ни в чем не бывало, они вернулись в столовую и расселись по своим местам.

После ужина мужчины сели играть в карты, а дамы заняли прежние позиции на диване и креслах. Кристин составила компанию пожилой безвкусно одетой даме, а Мэгги, сохраняя на лице нейтральную улыбку, листала журнал.

– Нет, Дэвид сошел с ума, он почти весь вечер проигрывает, – услышала Мэгги сдавленный шепот Дороти. Мать Дэвида обращалась к Генри Шелдону.

– Это весьма необычно для него, – невозмутимо отозвался Генри.

– Он поставил на кон свой дом и картины. Говорю тебе, он сошел с ума! Ты должен что-то предпринять, Генри.

– Ты преувеличиваешь, Дороти. За столом и твой муж, возможно, Дэвид проиграет своему отцу.

Мэгги отложила журнал и тронула Дороти за руку.

– Он… он все поставил на кон? – спросила она.

– Почему вы так разволновались? У заядлых игроков это обычное дело, – ответил Генри. – Лично я собираюсь пойти съесть еще кусочек торта.

Мэгги отправилась в соседнюю комнату, где шла игра. Дэвид производил впечатление успешного игрока. Вытянув ноги под стол, он свободно откинулся на стуле, сохраняя на лице открытое, безмятежное выражение.

– Я уверен, что ты блефуешь, Дэвид, – сказал светловолосый мужчина.

Его звали Рональдом. Он ухаживал за Мэгги во время ужина. Она нашла, что Рональд довольно мил, и даже был момент, когда он заставил ее сердце биться быстрее. Правда, случилось это, когда он, ведомый благими намерениями придать мясу Мэгги более пикантный вкус, потянулся за перечницей и нечаянно опрокинул в тарелку Мэгги стоявший рядом бокал с минеральной водой.

– Сегодня тебе не слишком-то везет, Дэвид. Я поднимаю ставку, – добавил Рональд, заглянув в свои карты.

Когда Рональд, открыв свои карты, собирался праздновать победу, Дэвид неторопливо проронил:

– Партия моя.

Увидев карты Дэвида, Мэгги так громко выдохнула, что он обернулся и увидел ее встревоженные глаза и счастливую улыбку. Их взгляды встретились, и легкий румянец проступил на лице Мэгги.

Генри, наблюдавший эту сцену, кашлянул и пробормотал себе под нос:

– В этом доме грядут перемены…

16

Генри

Шелдон был из тех людей, которые не любят шумных вечеринок и громкой музыки. Он неизменно сбегал с подобных мероприятий, как только подворачивался удобный случай. Однако в этот раз он скрылся из поля зрения гостей и родни с иной целью: ему хотелось в тишине поразмыслить над своими наблюдениями. Взяв с полки книгу, он пододвинул глубокое английское кресло настолько близко к огню, что языки пламени, казалось, вот-вот опалят носки его туфель, и углубился в раздумья.

Предметом его смятения была эта молодая золотоволосая женщина с большими проницательными глазами и обезоруживающей улыбкой. Она нравилась Генри, безусловно нравилась, и желать иной партии своему любимому племяннику, почти сыну, он не мог. Но было нечто, что его тревожило. И отнюдь не то, что всего каких-то пару часов назад эта красавица целилась Дэвиду в грудь. Это всего лишь часть игры, Генри понимал это, и именно поэтому настоял на том, чтобы Мэгги задержалась в доме. Но она замужем, а Дэвид полгода как обручен.

Кристин Торн, заносчивая бестолковая девчонка, вцепилась в Дэвида обеими руками после того, как ее отец оказал ему ничтожную услугу. Когда в горах погибла родная сестра Дэвида Сильвия, Дэвид на несколько месяцев впал в сильнейшую депрессию. Он не подходил к мольберту, не выезжал из дому, а его верная экономка Каролина была отправлена в бессрочный отпуск. Кристин, надо отдать ей должное, регулярно навещала Дэвида и всякий раз привозила своего повара, чтобы не умереть с голоду. Немного оправившись от удара, Дэвид не то из благодарности, не то по настоянию папаши, ревностно блюдущего репутацию своей дочурки, обручился с ней в присутствии родни с обеих сторон. В одном Генри был уверен: его племянник никогда не любил Кристин, а с появлением Мэгги прилюдно потешался над ее глупостью.

Но вот что по-настоящему беспокоило Генри, так это непонятное молчание Дэвида, который, очевидно, в самом начале знакомства не посчитал необходимым сообщить Мэгги о наличии невесты, а теперь и вовсе струсил. Следствием этого была нервозность Дэвида, который в продолжение вечера пристально следил за тем, чтобы никто из родителей не проболтался Мэгги о предстоящей свадьбе.

– Бог ты мой! – воскликнул Генри, когда вспомнил о назначенной свадьбе. – Венчание через месяц.

Теперь ему предстояло придумать, как незаметно расстроить эту никому не нужную свадьбу.

За дверью послышались шаги. Петли тихонько скрипнули, и два человека застыли на пороге библиотеки, однако Генри был так увлечен своими размышлениями, что не заметил этого вторжения.

Дэвид, вцепившись в локоть Мэгги, далеко не галантно втянул ее в библиотеку и запер изнутри дверь на ключ.

– Два часа назад вы намеревались меня застрелить, а сейчас хватаетесь за сердце, решив, что я спущу свое состояние. Меня тревожит ваша непоследовательность.

Мэгги тяжело дышала и смотрела на него с ненавистью.