Сон в заснеженном саду
Шрифт:
Мэгги осторожно просунула руку между стеблями и достала карточку. Едва взгляд пробежал несколько коротких строк, ее глаза снова наполнились слезами. На этот раз это были слезы счастья. Мэгги прижала цветы к сияющему лицу.
– Подождите минутку, – сказала она посыльному и, не выпуская букета, убежала вверх по лестнице.
Вернувшись, Мэгги вложила в руку посыльного двадцать долларов. Но, даже если бы она совсем не дала ему чаевых, он бы не обиделся. Одна встреча с женщиной такой сказочной красоты стоила всех чаевых, которые он заработал бы за год.
– Благодарю, мэм, –
Когда за ним закрылась дверь, Мэгги подпрыгнула от радости и, целуя нежные лепестки цветов, закружилась в танце. Насмешливо вскинутые брови Сандры выражали удивление странным поведением подруги и непостижимой, непозволительной щедростью в тех стесненных условиях, в которых они оказались по причине чрезмерной доверчивости и непрактичности Мэгги.
У нее вот-вот отберут все, а она сорит деньгами, как сумасбродная богачка, подумала Сандра, но сказать об этом Мэгги в лицо не решилась. Слишком счастливой выглядела ее подруга.
– Что случилось? От кого цветы? – спросила Сандра с напускным безразличием.
Румянец залил нежную кожу на скулах Мэгги. Она раскрыла ладонь и протянула карточку Сандре.
– «Мэг, я буду ждать тебя, пока не увянут эти цветы. Прошу тебя, приезжай», – прочла она выразительным тоном и закатила глаза. – Как романтично! Ты поедешь? Я бы непременно поехала.
Мэгги очень боялась, что радость выплеснется из ее глаз раньше, чем она успеет солгать Сандре. Замужней женщине неприлично принимать от симпатичного холостяка приглашение провести уик-энд… Мэгги буквально раздирали противоречия. Стало совершенно ясно, что ей просто необходимо с кем-либо посоветоваться. Сандра для этого не годилось. Оставался только один человек. Джудит Тидвелл, мать Мэгги.
Мэгги не любила свою мать. Вернее, не любила с таким жадным эгоистическим обожанием, какое с раннего детства проявляла по отношению к отцу. Ей были чужды интересы и мысли женщины, родившей ее, зато Мэгги с огромным удовольствием играла с отцом на бильярде, сопровождала его на охоте и рыбалке и устраивала конкурсы на лучший дружеский шарж, сделанный карандашом на кого-нибудь из общих знакомых или друзей.
Из юности Мэгги взяла во взрослую жизнь свитера толстой вязки и свободные брюки, которые позволяла себе дома и только в те дни, когда ее муж уезжал в командировки. Также в отсутствие Эрика Мэгги гоняла со своим сыном мяч на футбольной площадке и учила дочь правильно смешивать краски на палитре.
На те случаи, когда Мэгги приходилось отлучаться дольше, чем на сутки, у нее была няня. Миссис Макнот, несмотря на свой сварливый характер, проявляла чудеса педагогики и на удивление замечательно ладила с детьми. Мэгги неохотно оставляла малышей со своей матерью, всерьез опасаясь, что за несколько дней мать внесет хаос в их головы.
Мать Мэгги была настоящей красавицей, изнеженной и утонченной. С юности и до зрелого возраста, в который она вступила теперь, она была окружена поклонниками: поначалу – с многообещающим будущим, а ныне – с внушающим уважение и зависть настоящим.
Как случилось, что Фрэнк Тидвелл сумел внушить Джудит любовь, этого Мэгги никогда не могла ни понять, ни объяснить
Но с годами ее девичья легкость превратилась в смешную и опасную для стареющей женщины бездумную ветреность, которая заменила ей мысли и душевные переживания. Мэгги с горечью наблюдала, как тугой, надутый пустым самолюбованием и мечтами мячик жизни Джудит скачет по наклонной, в направлении, известном, может, одному только Богу. Дошло до того, что после смерти своего отца Мэгги все реже встречалась с Джудит, стесняясь появляться на людях со стареющей кокеткой.
Мэгги звонила Джудит раз в неделю и, каждый раз получая приглашения на обед или ужин, ссылалась на нехватку времени, неот-ложные дела или плохое самочувствие. А Джудит принимала неловкие отговорки дочери и приглашала в дом случайных знакомых, которые на два-три часа восполняли ей утраченное ощущение семьи.
Мэгги не была счастлива в браке, и Джудит, конечно, догадывалась об этом. Она предчувствовала это еще до свадьбы, отговаривала дочь от необдуманного шага, но Мэгги не послушала и поступила по-своему, а теперь…
Теперь, семь лет спустя, Мэгги захотелось поехать к матери и, положив голову ей на колени, спросить совета, как ей поступить. Да, никогда прежде она не просила совета у Джудит…
Сегодня в первый раз, сказала себе Мэгги. Мама, только бы ты была дома!
14
Дом, в котором некогда жило счастливое семейство Фрэнка Тидвелла, а ныне коротала одиночество его вдова, стоял на берегу озера. Это великолепное тихое место никак не вязалось с энергичной, деятельной натурой Джудит, и почему она не променяла свой дом на шикарную квартиру в центре города, чтобы целыми днями пропадать в клубах и на фитнесе, оставалось для Мэгги загадкой. Джудит не уставала жаловаться на безысходную скуку, называя Вермонт всеамериканским захолустьем, заповедником сельской тишины.
Да, в Вермонте не было большой промышленности, крупных городов и высоченных небоскребов. И пересекая штат, местные жители, при всем своем желании не могли бы найти рекламные щиты на дорогах. Закон запрещал их установку.
Наверное, каждой стране нужна идеальная провинция, думала Мэгги, солнечным взглядом охватывая волшебство лесов и гор. Такое место, где всем становится ясно, как далеко мы ушли по пути прогресса и как много потеряли по дороге.
Легковой автомобиль Джудит вызывающего апельсинового цвета был припаркован напротив дома. Но рядом с ним было еще около десятка разнообразных машин. Из окон летели заводные латиноамериканские ритмы, а на крыльце курили трое мужчин. Ни с одним из них Мэгги не была знакома.