Сон в заснеженном саду

Бартон Элизабет

– Хотите сказать, у меня больше нет никаких прав на галерею? – со слезами в голосе спросила Мэгги.

Молодой человек с рыжими волосами сочувствующе тронул Мэгги за локоть:

– У вас еще есть возможность выкупить галерею на аукционе. Правда, там, наверное, будет драка. Место у вас здесь очень бойкое и…

Он осекся под сердитым взглядом своего шефа и отошел в сторонку, делая вид, что изучает полотна.

– Пройдемте в кабинет и подпишем необходимые бумаги, миссис Слейд, – требовательным голосом сказал мистер Брекет.

Мэгги жестом пригласила их подняться

по лестнице. Сама она замыкала шествие. Пламенно-рыжий паренек поднимался перед Мэгги и, улучив момент, повернул к ней голову.

– Я бы мог купить у вас пару картин, если это поможет. – Чтобы не услышал его шеф, он понизил голос до сдавленного шепота. – Сколько денег вам нужно, чтобы развернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов?

– Сто тысяч долларов, – не задумываясь ответила Мэгги и поняла, что шокировала очарованного ею волонтера.

– Сейчас я не располагаю такими средствами, – с сожалением констатировал он, стараясь сохранить достоинство и не позволить этой красивой женщине догадаться о том, что он никогда не располагал такими деньгами.

– Это ничего. Но все равно спасибо, – улыбнулась Мэгги.

Из документов следовало, что по решению суда художественная галерея Маргарет Слейд подлежит описи и продаже с торгов в ближайшую пятницу. Все картины и прочие предметы, находящиеся в залах и на складе, будут распроданы по отдельности, после чего на аукцион будет выставлено само помещение.

Мэгги достала из шкафа картонную коробку и начала механически складывать в нее свои личные вещи. Она давно приготовила эту коробку, но оттягивала момент сборов.

В нижнем ящике стола Мэгги наткнулась на свой портрет, подаренный Дэвидом.

– Это собственность галереи? – нахмурился судебный исполнитель, провожая рисунок взглядом.

– Это мой автопортрет, – хладнокровно солгала Мэгги, аккуратно укладывая подарок Дэвида в коробку.

– Вы можете беспрепятственно оставаться здесь и перевозить свои вещи вплоть до пятницы, – объявил напоследок судебный исполнитель, – а потом… Это уже на усмотрение нового хозяина.

Мэгги медленно спустилась по лестнице вниз, но у нее так сильно тряслись колени, что пришлось остановиться и ухватиться за перила. Мейсен Торн. В пятницу галерея станет его собственностью. Когда речь шла о прихоти Торна, кошельки всех его конкурентов отметались независимо от полноты их содержания. А он, несомненно, хотел заполучить галерею вместе со всеми полотнами и даже рабочим столом Мэгги.

Что он сделает в первую очередь? Сменит вывеску или распродаст все картины? Мэгги не знала наверняка, но, исходя из всех слухов, связанных с именем Торна, была почти убеждена, что галерея прекратит свое существование.

От этих мыслей у нее закружилась голова. Страх, ненависть к Торну, унижение душили ее. Мэгги вернулась в свой кабинет и упала в кресло.

Никто не придет к ней на помощь. Эрик ни разу не позвонил из Калифорнии, Дэвид ни за что не станет помогать ей после того, как она его обманула.

Теперь, запрокинув голову и уставившись пустым взглядом в полоток, Мэгги с трудом верила, что могла быть такой беспечной и позволила себе

расслабиться рядом с незнакомым мужчиной. Она была так безумно счастлива, что поставила под сомнение благополучие своей семьи, своих детей.

Лучше бы она согласилась на тихую полусемейную сделку с Торном, чем теперь быть растоптанной каждым, кто пожелает это сделать. Тогда у нее остались хотя бы деньги, а что теперь? Гордость, которую не намажешь на хлеб детям, и миниатюрный портрет работы Дэвида Шелдона.

13

Прощание с галереей взволновало Мэгги, как если бы ей предстояло до конца дней переехать в другую страну. Она переходила из одного зала в другой, почти со священным трепетом поглаживая рамы картин. Потом обернулась к Сандре:

– Я как будто совершила подлость. Наверное, я должна была продать свою машину и заложить дом, но не позволить этим стервятникам погубить семейное дело.

Мэгги обхватила свое бледное лицо похолодевшими руками. Ее узкие плечи начали судорожно вздрагивать. Где-то внутри ее груди лопнула туго натянутая струна спокойной сдержанности и хладнокровного, вызывающего достоинства, которые она искусно бросала в надменные физиономии кредиторов и насмешливое – Мейсена Торна. Горе наполнило ее до краев.

Издав болезненный вскрик, Мэгги убрала руки от заплаканных глаз и бросилась к Сандре. Подруга приняла ее на свое плечо и сомкнула руки. Она гладила Мэгги по золотым шелковистым прядям и думала… Впрочем, по таким глазам, какими обладала Сандра, никогда нельзя догадаться наверняка, о чем она думает.

– Убиваться бессмысленно, – сказала Сандра, бросив беспокойный взгляд на входную дверь галереи. – Ты должна перешагнуть через эту потерю и жить дальше.

– Это так ужасно, Сандра, – прошептала Мэгги, чувствуя, как все ее существо сжимается от неизвестности, – но я тут подумала, хорошо, что папа не может сейчас войти сюда и заглянуть мне в глаза, как раньше. Я бы не знала, что ему сказать. У меня нет оправданий.

Колокольчик звякнул, и, впустив с улицы свежий зимний холодок, в галерею вбежал посыльный. В руках у него был длинный сверток. Из-за шарфа, обильно обмотанного вокруг его шеи и подбородка, женщины не сразу разобрали, чего он хочет.

– Миссис Ма… Сле…, – пробубнил он в шерстяные складки.

– Мэгги, – Сандра тронула подругу за плечо, – это к тебе, кажется.

Мэгги стояла неподвижно, глядя поверх головы посыльного и ожидая, что вслед за ним в уютное тепло галереи войдет другой мужчина. Но ничего подобного, конечно, не произошло.

– Цветы для Маргарет Слейд. – Посыльный сверился с карточкой и произнес имя четко, чуть ли не по слогам.

Она улыбнулась, промокнула платком слезы и подошла к пареньку.

Ее покрасневшие глаза привели посыльного в легкое замешательство. Ему вдруг захотелось сделать для этой красивой печальной женщины что-нибудь приятное, и, нарушив правила, он сам развернул бумагу и вложил в руки Мэгги семь роскошных белых роз. Она удивленно ахнула.

– Там есть послание, – с заговорщической улыбкой подсказал посыльный, ткнув пальцем внутрь букета.