Соната для сводного брата
Шрифт:
– Так ты ищешь свою пару? Пробуя каждого, кто достаточно сильный, чтобы удовлетворить твою волчицу?
Чтобы не закричать, я выдохнула. Затем растянула губы в улыбке. Профессионально. Так как меня учила мать. И ровным голосом, которым мог бы гордиться любой поверженный, сказала:
– Ты прав. Я не стою твоего уважения. И уж точно не стою твоей эрекции.
Вздрогнув, мужчина разжал руки, опустил меня на ноги и попятился. А я откинулась на стену, дожидаясь, когда колени перестанут дрожать. Возможно, я переоценила свои силы, но решив не давать шанса Фату окончательно меня унизить, оттолкнулась от опоры и пошла прочь.
Он хотел что-то сказать. Повернулся мне вслед и открыл рот, чтобы тут же его захлопнуть, заметив, что я вижу его в отражении зеркала.
Что мне оттого, что брат выглядел виноватым? Что отвернулся, пытаясь скрыть напряженный пах? Он никогда не считал меня достойной… Чего? Я и сама не понимала, что обижало меня больше: его презрение или страсть, которую он воспринимал, как похоть.
Все знали, что настоящие чуют друг друга. А мне не повезло. Мой вид не имел собственного аромата, который должен был объяснить нашей половине, что мы те самые.
Слабое оправдание! Разве это важно, если сердце не умеет быть слепым? Он должен был понять, кто я для него. Ведь мерзавец несколько лет носил в себе часть моей души!
Снаружи было зябко. Погода напомнила, что лето еще не наступило. Плевать. Мне больше не будет холодно. Вместо ожидаемой радости, во мне плескалось разочарование.
– Соната, – хозяин дома вышел на порог. – Вернись, замерзнешь.
– Не беспокойся, – отозвалась безразлично, – найдется кому согреть.
– Что?
– Ты сказал, что я могу пробежаться.
– Но…
– Ты считаешь, что я недостойна ходить по твоей земле, Хозяин? – подчеркнула последнее слово издевательским тоном и осталась довольна эффектом.
– Я с тобой…– буркнул помрачневший Фат.
– Ты говорил, что здесь безопасно. Мне не нужны слуги, – отрезала холодно. – Не нужно унижаться перед блудливой девкой.
– Соня…
– Оставь клички собакам. Хотя бы той же Надин. Она оценит, – шагая к лесу, я бросила не оборачиваясь, – Не беспокойся, может я избалованная идиотка, какой ты меня считаешь, но отказываться от помощи сильного не собираюсь.
Вот только говорить, что это будет не он, я не стала. Прощаться у нас в семье не принято. Брат знал это как никто другой.
Оставленные вещи ничего не стоили. Мой настоящий багаж хранился в ячейке у портала. Заплатила я за нее немало, но оно того стоило. Сумка же, что стояла в спальне, вместила пару сменных комплектов одежды, деревянную расческу, зеркало и несколько местных монет в кошельке. Кажется, там остался шнурок, который до последних дней носила на шее. Все равно он принадлежал Фатону. Пусть с ним и останется.
Слез не было. Как и сомнений. Все же брат в чем-то был прав. Во мне текла кровь правителей. А значит, оставалась гордость и чувство собственного достоинства. Пусть я не была искренней и не рассказала о причинах побега, но терпеть унижения от своего настоящего не стану. Он вернул мне душу. Она свернулась в груди, успокоенная и уставшая, еще не понимающая, что нам придется быть далеко от выбранного мужчины.
– Так и должно быть…– напомнила я себе в очередной раз.
Завязав подол платья в узел на бедре, я направилась по тропинке наперерез через лес. Если бежать, можно добраться до города за пару часов. Если несколько раз свернуть, чтобы обойти дома соседей на полянах, то дорога займет еще несколько часов. В доме я видела схему поселка и прикидывала, как сбежать при необходимости.
Но Фатон настигнет меня в городе. Наверняка закинет на плечо и потащит домой. И ведь я ничем не могу ему помешать. Ну, не драться же с ним. Еще шлепнет по заднице, на потеху публике и отправит к отцу.
Сев на поваленное бревно, я кинула взгляд на светлеющее небо. Стило пойти обратно. Развернуться и пойти к дому сводного брата, чтобы притвориться, что произошедшее между нами ничего не значит. Даже для него самого очевидно, что это далеко не так. Стоит только вспомнить его взгляд. Голодный, жаркий, злой. Отчего он так злился? Ведь доказал, что я жалкая девчонка, которая ничего не стоит. Уел меня. И почему-то сам остался недоволен. И тут что-то внутри меня вздрогнуло.
Он хотел меня себе. Совершенно точно. Именно так отец смотрел на маму. Точно знал, что ей безразличен и почти ненавидел ее. Потому как не мог стать ей таким же нужным. Душа взметнулась и опалила каждый нерв восторгом.
– Глупая, – шепнула я и вздрогнула от едва различимого шороха за спиной. – Кто здесь?– нервно спросила, вынув вторую шпильку, чудом оставшуюся в волосах.
На поляну вышел волк. Он недовольно заворчал и подошел ближе.
– Фат, – вздохнула я с облегчением. – Я тебя не услышала. Все же решил проследить?
Вместо ожидаемой обиды я ощутила удовольствие. И кажется, брат это понял. Нагло положил мне морду на колени и прикрыл глаза. Волей-неволей пришлось погладить жесткий мех. И еще раз. И еще. Вскоре я чесала зверя за ухом, наслаждаясь процессом.
– Какой же ты красивый, – забывшись, пробормотала я. – Большой, сильный…
Желтый глаз приоткрылся и на морде волка появилось ухмылка. Такая явная, что я даже ахнула.
– Ты настолько себя контролируешь? – зверь прикрыл глаза, требуя продолжения ласки. – Давай попробуем не ругаться? – решилась я на разговор. – Я не подарок. Знаю. С Расом поругалась. Надин обидела, – клянусь, что он хмыкнул в ответ. – Но я вовсе не пустышка. Просто…
Волк поднялся на лапы и с беспокойством посмотрел на восток. Потом оглянулся и мягко взялся зубами за подол платья.
– Не порви, – попросила я и тут же возмутилась. – И не закатывай глаза. Это не вежливо.
Так мы и шли по тропе. Фатон трусил впереди. А я плелась позади, мечтая дернуть волка за хвост. Не потому, что я вредная. Просто мех у него был чудесный и мне снова хотелось вернуть то, что случилось на поляне. Пусть в трансформации мы всегда немного дикие, но более свободные. И Фат позволил мне то, что никогда бы не разрешил в обычном состоянии. Я касалась его. Сама. И он разрешил. Тихо вздыхал от удовольствия. Ведь зверь понимал то, о чем раксаш не догадывался. Он мой. Весь-весь.