Сонная ученица
Шрифт:
Полюбовавшись на фамильную реликвию, я запрятала ее обратно и вздохнула. Гад Пучок знал, что мне предложить. Да, я очень хотела хотя бы поприсутствовать на турнире. А тут предлагают участвовать, да еще жалом в тройке, причем Сокол не против…
Жало - самый быстрый, гибкий и свободный в принятии решений участник. Он не воюет напрямую, лишь наносит удары исподтишка, спутывая планы противника. Жало - это шпион, провокатор, прикрытие основным игрокам. Пучок говорил, он дважды был в связке жалом. Теперь не прочь попробовать себя в роли бойца.
Я возвратилась на кухню,
– Завтра пощады не жди, - радостно пообещал мне Пучок, подмигнул и побежал отвязывать своего серого жеребца.
Какого цвета скакун был у Ветра - даже гадать не стоит. Угольный, злющий, гордый, как и хозяин. Хозяин, кстати, послал мне воздушный поцелуй, пихнул коня каблуками в бока и рванул по тропе к тракту, взметая пыль.
Я набрала в легкие побольше воздуха и медленно выдохнула. Только сбеги от меня, ужас двенадцати турниров! Я не Людоедка, но в гневе тоже не пушистый котенок.
Миль, как ни в чем не бывало, напевая, уничтожал следы недавних посиделок, орудуя мокрой тряпкой и звеня пустыми бутылками. Я плотно прикрыла дверь на кухню и прижалась к ней спиной, чтобы обожаемый учитель никаким сквозняком не просочился, потребовала у Людоеда объяснений.
– Миль, откуда ты знаешь Элидара? И что такого ужасного в тебе, раз Пучок при каждом намеке на твои прошлые подвиги по стеночке сползает в приступе дурноты? И чем славен Номар Сьятор?
Миль подавился песней, отложил в строну тряпку и уставился на меня глазами приготовленного к праздничному жертвоприношению ягненка.
– Про Номара Сьятора откуда знаешь?
– уточнил он на всякий случай.
– Почтарь с месяц назад был. После его визита Сокол переменился, - не стала юлить я.
– Ну так как, по-хорошему будем, или я завтра в Архив городской сдерну, а то и вовсе по городу пойду с расспросами. Там же "каждый знает Людоеда".
– Ты не Ива, ты Пиявка!
– насупился Людоед.
Ох, уважаемый, ты еще и обзываешься! Как не стыдно в твоем-то возрасте!
– Я Жало, как сказал Пучок, - на всякий случай поправила я.
– Хорошо, - он сел за стол, приглашая меня устроиться рядом.
– Слушай.
Я садиться не стала. Куда там, под дверью точно дежурит учитель. Сейчас вкатится на своем кресле, на жалость меня возьмет, и прощай вожделенная правда. Второго такого шанса может и не быть. Так что я просто прикрыла глаза, чтобы пестрые стены не мешали копить информацию. Это выступление Людоеда. Прошу занять места согласно купленным билетам. У меня первый ряд.
– Я был мечником.
Голос звучал издалека, словно продираясь через побитые молью и временем пыльные занавеси.
– Я был лучшим на курсе воином. По окончании меня сразу взяли в охрану Императора, где я честно отслужил тридцать лет. Ко мне не было нареканий, но когда настал возраст уходить, случился мятеж, в подавлении которого я принимал самое прямое участие. Поэтому, когда все улеглось, мне предложили остаться. Против всяких предписаний…
Миль согласился пройти переподготовку и омоложение с помощью зелий. Такое иногда практиковали: Император не имел привычки разбрасываться
– Целый месяц я просидел в нефритовой сфере, готовый броситься и растерзать любого, кто вскроет замок. Тогда я не знал - на мне решили испытать новое зелье. Я казался сильным, выносливым. И Император дал добро.
На целый месяц Миль превратился в одну из тех химер, которые выбираются из тайных подземелий Ири и расползаются по свету, наводя ужас даже на бывалых охотников за нечистью.
– Меня вытащил Номар, тогда еще парнишка, только поступивший на учебу к одному из придворных лизоблюдов. Он собирал меня по кусочкам во сне, мало понимая, что делает. Ему просто было интересно сложить головоломку. И все же я обязан ему, как никому другому. Он делил на двоих мои страшные сны и однажды настоял отпереть замки нефритовой сферы и выпустить пленника.
Когда Миль вышел наружу, быстро осознал - прежним он не будет никогда. Внешне он остался человеком. Внутренне тоже…
– Мне хочется верить, что это так. А еще я приобрел странные таланты, которые императорским слугам не удалось привить никому больше.
Император полюбовался, как обновленный воин расправляется с противниками, и назначил главой охраны.
– Я тогда даже гордился этим. Не стеснялся задирать ни в чем не повинных людей. Участвовал в турнирах и одиночкой, и в тройке, и в пятерке воинов. Я снискал немеркнущую славу и получил прозвище Людоед. Оно приросло ко мне намертво после похода против Орчьего ханства. Я один заменял целую сотню воинов. А то, что оставалось от моих противников, внушало ужас даже бывалым рубакам.
Он умолк, и я приоткрыла глаза. Обычный пожилой человек напротив сейчас преобразился. В глубине зрачков полыхало темное пламя, лицо посветлело, озаряемое приятными воспоминаниями.
– Потом мне все надоело. Надоела служба, надоело преклонение. Человеческое тело снова старело, а на очередное омоложение я решиться не смог. Короче, я уволился, нашел тихое местечко. А потом ко мне перебрался Номар, тоже хлебнувший лиха. Вот и вся история. Скорее, грустная, чем героическая.
Он развел руками.
– О таких, как я, красавица, песен не поют и стихов не складывают. Скорее уж страшные сказки на ночь.
– А Номар?
– продолжала я расспросы.
– Не мое дело трепаться о чужой жизни. Сочтет нужным, сам расскажет, правда, Сокол?
– вопрошал он у двери за моей спиной. Та, естественно, не ответила.
– Кем тебе приходится Ветер?
– не унималась я.
– Ветер? Он мне никто. Два года назад он постучался в двери этого дома посмотреть на легендарного душегуба, абсолютно уверенный - сила Людоеда заключена в каком-нибудь зубе дракона или наговоренном кристалле. Утверждал, что мне он уже ни к чему, а ему, молодому да прыткому - самое то. Представляешь, каков щенок?