Сонная ученица
Шрифт:
– Да ну?
– неподдельно удивился Анверо, как не в чем ни бывало, наливая себе еще вина и накладывая в тарелку тушеных овощей.
– Я попрошу гениального Номара, тот доработает машину снов, и Балзио возвратится в наши ряды. А знаешь, - захмелевшего эльфа несло, - Соколок завел себе двух учеников - Сновидцев, диких шалопаев. Я бы их взашей выгнал, а он справляется. Сегодня так вымотался, что уснул в лаборатории. Поэтому я один. Чего хорошего человека будить?
Эльф потянулся к бутылкам, обнаружил, что обе пусты, вздохнул, взгромоздил локти на сто и, наклонившись к ведьмаку,
– Мы с Номаром посовещались… Короче, друг, какое-то время мы у тебя появляться не будем. Император проявил повышенный интерес к результатам нашей работы. Понимаешь, связь с тобой, ярым бунтарем против веры предков, может навредить исследовательской деятельности, повлиять на расположение Императора. Злопыхателей много, нам уже намекнули… Но деньжат мы, само собой, подкинем, ты о нас… ик… плохого не подумай.
Эльф пожелал ему спокойной ночи и ушел, оставив на столе кошелек с золотом.
Ревинг воспринял удар смиренно. Он заслужил наказания. Сначала Балзио, а теперь Лиц с Номаром - один за другим уходили они из его жизни. Ведьмак вдруг ощутил неизлечимое одиночество перед миром, перед недостижимым для понимания Небом с семью богами, которых он хотел объединить, унифицировав ритуалы поклонения, чтобы люди-нелюди не сосредотачивались на ком-то одном из семи, а возносили хвалы всем сразу.
Отчаяние его было столь велико, что он выбежал из сарайчика, воздел руки к небу и прокричал узору созвездий:
– Ответьте, правильно ли я поступаю? Я так хотел сделать смертных лучше, пользуясь вашим именем, вашей властью! Прошу… Молю, не мешайте хотя бы, раз помочь не желаете!
– Что же, попытайся, смертный!
– донеся до него беззвучный ответ всех семи сразу.
Ревинг ахнул, упал на землю и расплакался…
Я не сразу поняла, что ведьмак закончил рассказ, так и сидела, закрыв глаза, ловя последние тени его воспоминаний. Ревинг одновременно рассказывал, показывал и делился пережитыми эмоциями, и у меня выступили на глазах слезы. Он действительно был проповедником, действительно мог докричаться до богов и получить ответ!
– Ты будешь мне помогать, ученица Сокола?
– спросил он отстраненно, словно стесняясь своей истории.
Я поежилась от холода, пробравшегося сквозь плащ, от пережитых воспоминаний, и попросила:
– Один вопрос. К смерти моего учителя вы отношение имеете?
Он отрицательно покачал головой, но замер, удивленно поднял на меня глаза и честно признался:
– Не знаю.
– То есть как?
– вырвалось у меня. Кулаки сжались, я была готова вцепиться ему в горло, лишь бы выбить правду. Я поверила ему, а он…
– Когда лаборатория Сновидцев взорвалась, Лиц Анверо умчался на родину, Номар остался один. Я долго о нем ничего не слышал, а специально слухи не собирал. Но однажды Сокол сам прише… приехал ко мне - растерянный, сломленный, и потребовал список должников. Его долю принесших клятву. Я спросил - что случилось, и он признался. Двух его учеников после взрыва сманил к себе другой чародей. Не самый сильный, но влиятельный. Он убедил их, что Сьятор теперь - никуда не годная развалина, что выучить их должным образом он не
Он замолчал. Я смотрела на его руки, безвольно лежащие на коленях, на тяжелые ведьмачьи перстни и браслеты. В душе было пусто и холодно.
– Если ты откажешь мне в помощи, я не обижусь. Это моя вина, - вдруг признал он.
– Я помогу, - не выдержала я его самобичевания.
– Помогу переменить мнение высших жрецов в отношении вас и вашего Общества. Но Глаз Ночи я построить не способна. Среди предоставленных мне записей нет чертежей.
– Знаю, - благодарно склонил голову Ревинг.
– Но это все, что есть у нас в наличии. Я не прошу о невозможном. Помоги, как умеешь.
Я вернулась в дом Нанды, когда висевшие весь день над столицей тучи сгустились и начали темнеть. Невидимое за ними солнце уже должно было коснуться крыш дальних домов, а то и вовсе за них закатиться, оставляя город наедине с вызревающей непогодой. Едва я дернула за шнурок звонка, с неба посыпала мелкая водяная пыль, грозящая перейти в ливень. И где обещанный снег?
– Где была? Что делала?
– мои приятели с порога потребовали отчета, но я попросила вначале накормить меня ужином, потом перебралась в гостиную, уселась в хозяйское кресло и соизволила сообщить:
– Я буду помогать Ревингу бороться с оппонентами.
Мое решение лишило Пучка с Ветром дара речи минут на пять. Тоже достижение, достойное гордости.
– Ты в своем уме?
– первым взорвался Пучок, надвигаясь на меня зеленой тенью.
– Он тебя заманивает, использует. Как ты, неспособная видеть явную сторону чар, доверилась ведьмаку?!
– Я верю ему, - спокойно возразила я, пытаясь устроиться на кресле с ногами. Хозяйка сегодня пела в театре, поэтому ждать ее до полуночи не стоило, можно было позволить некоторые вольности в поведении.
– Я уважаю его за честность перед самим собой. И передо мной - незнакомой девчонкой, которой он распахнул свои воспоминания.
– И ты скажешь, что он не мог убить Сьятора?
– ядовито поинтересовался Ветер.
– Мог, но не убивал, - твердо ответила я.
Откуда я знала? Просто знала, почувствовала во время нашей странной беседы-исповеди.
– Вот что, бездельники, закройте ставни и разожгите камин. Совсем стемнело, мне неуютно, - принялась капризничать я.
– А иначе не услышите ни слова.
Полученные за день впечатления не позволяли уснуть. В Сновидение не хотелось. Тело и разум должны отдохнуть после трех суток напряженных занятий. Я сегодня планировала выспаться, как нормальный человек, ничего не ведающий о чудесах. Вот только переложу часть забот на дружеские плечи, и сразу сбегу.