Сообщники поневоле
Шрифт:
– Эй, женщина, вы не забыли, сколько мне лет? Так и представляю, как сижу на подоконнике, а мимо жизнь веселая пролетает.
– Никуда твоя жизнь не денется. Еще и повеселишься, и парня встретишь, надеюсь, правда, не сегодня, и…
– Какой парень? Ты мне это брось. Не нужны мне парни. Маленькая я еще. Птенчик, который только-только из родительского гнезда вырвался. Зачем мне новая птица-надзиратель?
Полотенце тут же летит в мою сторону, но я успеваю отвернуться.
– Все собрала?
– Ага.
–
– Не-а. Это не успела еще, – отмахиваюсь и, тяжело вздыхая, встаю со стула.
– А что ты тогда сделала?
– Я сумку из шкафа достала.
– Маруся! Быстро собирайся!
– Ой, да не опоздаем. Такую принцессу и подождут.
Поправочка, мы почти не опоздали. Спасибо дяде Жоре. Мама ему позвонила, когда до маршрутки оставалось всего ничего и было понятно, что трамвай нас быстро не домчит. Говорю же, отличный дядька, с ветерком прокатил нас, а потом еще и шоколадку в руки всунул.
– Удачи, Марусь.
– И вам, дядь Жор. – Ну, с мамой моей. Кажется, долго ему еще придется в калитку ее стучаться, чтобы она открыла. Но ничего, думаю, справится мужик. Я помогу, если что.
– Дочунь, ты как приедешь, сразу же набери. И баб Вале привет передавай.
В общем, вместе со своими баулами уселась я прямо на самое неудобное место. Надеялась вздремнуть, но как же, на колесе самое ВИП-место. На каждой кочке подпрыгивала и слышала, как позвоночник ломается. Сами понимаете, настроение было не самое радужное. Хотелось только кусаться. Особенно тех, кто дороги эти делает. Но я же девочка.
Закинула на плечо сумку весом в пять тонн, улыбнулась и потопала другой транспорт покорять.
– Марусь, - говорит в трубку Смирнова.
Чтобы ответить на звонок, мне пришлось твердым знаком выкрутиться. Телефон плечом придерживаю. Сумка в руках, но я еще умудряюсь ногой ее подталкивать.
– Ты где?
– Я бы в рифму ответила, но тут люди кругом. – Злюсь, бурчу, возмущаюсь. Говорю же, ребенок.
– Бегу навстречу. Стой на месте.
Ага. Посреди дороги я стоять должна? Нет уж, спасибо. Жить еще хочется.
Правая нога, левая, тяжелый вздох. Правая, левая, желание лечь и превратиться в лежачего полицейского. Правая, левая…
А-а-а.
Сумки в одну сторону, Маруся в другую, дятел, в которого я врубилась, стоит на месте.
Чтоб его блохи покусали.
Когда я только переехала в большой город, то выучила две фразы: «Не знакомлюсь» и «Куда прешь?».
Сейчас мне пригодилась одна из них.
– Куда прешь? Чуть не убил человека, – в сердцах воскликнула, когда подскочила и ушибленную задницу потирать начала. – Гад.
Ой, а он и не гад вовсе.
Высокий такой, темноволосый. И глаза голубые-голубые, будто на небо гляжу. А лицо… кому он душу продал, чтобы иметь такие идеальные черты? В общем, я чуть слюной не подавилась.
– Смотреть вперед научись, ненормальная!
Отмена слюны. Отмена. У него вместо языка во рту змея ядовитая.
– Ну-у. Долго еще глазеть будешь? Я на овечьи взгляды не ведусь. Стремный подкат прошлого века.
– Че-го? Какие на фиг подкаты? Ты меня с ног свалил. Ой, мамочки…
– Плохо? В обморок падаешь? Валяй. Много вас таких попадало. Только заваливайся так, чтобы людям было удобно через тебя переступать.
Вот же… Черт, да я слов подобрать не могу, чтобы описать, какой он дубина.
Руки сжались, врезать по наглой физиономии хочется, но даже в прыжке до носа его не дотянусь. Хм…
Бинго.
Спасибо, мамуля. Прости, мамуля.
Пока осел лает, я к сумке лечу, легким движением руки вытаскивая из нее ту самую баночку с малинкой. Открыть ее - дело одной секунды, еще одна, и содержимое красиво стекает с белой футболки паршивца.
– Приятного аппетита, баран. Не подавись.
Сказала. Голову кверху задрала, плечи расправила и с видом, будто сумка пять граммов весит, в закат укатила, пока он не очухался и не закопал меня на этом тротуаре.
М-да. И как Смирнова себе умудрилась жениха найти, если кругом одни уроды ошиваются?
Глава 2
– Прям всю-всю банку? – вздыхает подруга, еще раз в сумку мою заглядывая. – Совсем ничего не осталось?
– Нет, блин, я половину на него вылила, а другую тебе приперла. Насть, конечно, всю. Ты бы слышала, как он разговаривал. Да от барана пафосом и самоуверенностью за километр несло. Не была бы я такой скрягой, я бы ему еще и курицу на голову надела. – Уже час прошел после того, как я на гада натолкнулось, а меня до сих пор трясло от возмущения.
Знаете, такая поздняя реакция. Я ж только от него отошла, так в голову тысяча вариантов прилетела, как можно было ему ответить:
– Ты часом не засранец по гороскопу?
– Тебе зубы жмут или глазами не дорожишь?
Ну, и самое мощное:
– Слышишь ты, сырье для пробной версии фотошопа, не нарывайся.
Или не отвечать, а сразу между ног заехать. Ага. Нечего таким скворцам размножаться.
Бр-р-р.
Маруська на пределе.
– Точно раньше не видела его?
Села на диван, размышляя. По психушкам я не разгуливала, в зоопарке не была, где там еще психи обитают?
– Не, я бы запомнила. Ладно, забыли о нем. Ты мне лучше расскажи, что там за Славик и какой таракан тебя укусил, раз ты замуж за него собралась? Я только одного Вячеслава знаю. Из параллельной группы который.
– Что? – Ой, у Смирновой аж пирожок из рук выпал. Благо реакция хорошая. В полете поймать успела. Не то б я ее… Уф-ф-ф. – Тот очкастый? Не-е-ет, конечно.
– Ну, знаешь. Тебе не угодишь, подруга. То ныла, что старой девой останешься, а то носом вертишь, будто Мисс Мира шестьдесят восьмого года. Еще скажи, что твой Славик – Брэдли Купер на русских запчастях.