Соперница Снежной королевы
Шрифт:
– Нужен живьем.
Мир рушился, раскалываясь на части. Что делать – непонятно. Хоть прямо с утра иди к спорткомплексу и уговаривай какого-нибудь тяжелоатлета заглянуть к ней в гости на чаек, чтобы поболтать с подругой. Или сказать Соне, что поклонника украли инопланетяне? Вот прямо ночью и украли. Он лез к ней по водосточной трубе, в одной руке мандолина, в другой гроздь винограда. Лез, лез… и не долез. Вспышка света, легкое землетрясение – и вот он уже прощально машет рукой из иллюминатора улетающей тарелки.
Можно, конечно, признаться, что никого нет. Но это будет подобно смерти.
Остается спорткомплекс, другого выхода нет. Или?..
– Мама! У нас есть среди родственников парни лет шестнадцати-семнадцати?
– Среди каких родственников?
Лиза уставилась в угол, где за комодом в барочном стиле прятался фикус. Когда идешь в открытый космос надо готовиться. Летчики по два года тренируются, под водой, под землей, в невесомости, а она сунулась на вражескую планету без скафандра.
– Погоди!
Мама выбралась из кресла, отложив небольшую книжицу в грязно-коричневой обложке с тиснением. Опять какой-нибудь Гёте. Вечно она пишет за других диссертации – то по Рильке, то о Фаулзе, и тогда Лиза с утра до вечера вынуждена слушать стихи, рассуждения о тонкостях переводов и находить у себя на кровати распечатки из нетленных трудов.
– У твоего отца, возможно, кто-нибудь есть.
Лиза мысленно застонала и стукнулась затылком о косяк двери. Это надолго. Сейчас мама достанет альбомы и начнет их перелистывать, перебирая всех знакомых и незнакомых родственников. А уж если это родственники отца, то тут без слез не обойдется. Папа умер два года назад, и они остались вдвоем с мамой в огромной квартире, обставленной антиквариатом, с небольшим запасом денег. Отец был вдвое старше матери, боготворил ее, как совершенство красоты. Больше в этой жизни он никого не замечал. Лизу в том числе. Мама не уставала причитать, что оставленных денег очень мало, что они вот-вот начнут распродавать мебель, но при этом даже не пыталась устроиться на работу, перебиваясь случайными заработками, типа написания диссертаций и дипломов по литературе. А тут вдруг разговор о родственниках. Хороший повод напомнить о себе, тем самым пробудив родственные чувства, – а ну как с деньгами обломится?
– Где-то у меня тут все были записаны! – Мама запахнула шелковый халат с меховой оторочкой и, забыв про дочь, забралась с ногами в кресло. На коленях два альбома с фотографиями и несколько записных книжек. – Доча, принеси телефон.
Теперь уже Лиза застонала в голос. Лучше бы молчала! Ей несколько дней придется выслушивать стенания, какие у них плохие родственники. Потому что мама умела только жаловаться. Ну и еще читать книжки.
Так, о помощи родственников можно забыть. Гремят барабаны, трубят трубы – ее завтра ждет спорткомплекс.
Утром услышав, куда ее зовет соседка по парте, Галя только распахнула свои еще не совсем проснувшиеся глаза и закусила губу. Лиза сейчас очень нуждалась в Гале, одна ни за что не справится.
– Зачем?
Вопрос был прост. С ответом было не так хорошо, как хотелось бы. Чтобы обмануть Томилову. Скажешь так, опять получишь тот же вопрос – «зачем?». Чтобы сохранить дружбу.
– Надо. Очень.
– Что надо?
– Мне нужно срочно познакомиться с парнем и привести его в гости. И чтобы потом он от меня отстал.
Они шли от раздевалки к кабинетам, вокруг клубилась перемена. Галя изучила стоящих около мастерских десятиклассников. Табак, невыспавшиеся лица, многие с намечающейся первой щетиной, мятые, с оспинками от прыщей.
Лиза тоже окинула взглядом потенциальных гостей и покачала головой.
– Не подойдут.
– Один вон там ничего. – Гале никуда не хотелось идти. Да и с чего? Вроде не подружки.
– Он потом не исчезнет, а мне нужно, чтобы я его больше нигде не встретила.
– Тогда тебе на кладбище. Как раз полнолуние. Вызовешь демона, он заглянет на часок, а потом отправится дальше по своим делам.
Как все объяснить, если ничего толком сказать нельзя? Лиза почувствовала себя маленьким котенком, загнанным на дерево. Вот она поджимает под себя лапки, подбирает хвостик, из горла вырывается жалобное…
– Есть идея!
Лиза схватила Галю за руку и понеслась наверх.
– Котенок!
– Какой котенок? – Галя пыталась вырваться. Не тут-то было!
– На дереве. После уроков пойдем ловить.
Галя наградила Лизу тяжелым взглядом. Осень выдалась мутная, с затяжными дождями, короткими солнечными забегами, у каждого открылся какой-то свой персональный выверт. Лизу, например, на кошках повернуло.
Во сколько у спортсменов тренировки начинаются? Предположим, что в три.
Соня ей все уроки загадочно улыбалась, как бы подталкивая к действиям. Но не подходила. Была занята.
– У нас физика! – пыталась улизнуть Галя.
– Жизнь решается! – тянула свое Лиза.
– Новая тема! Мне заниматься надо.
– По учебнику выучишь. Здесь идти близко.
Лиза не врала, идти было всего ничего. Мимо высотки, потом два детских сада, дорога…
В спорткомплексе было, наверное, двадцать этажей. Тощая длинная башня. Одноэтажная пристройка манежа с огромными стеклянными витринами, местами забранными сеткой.
– Ты их не догонишь!
Галя перехватила Лизин взгляд, устремленный в манеж. Бегали одинокие фигурки. Кто-то прыгал в яму с губками. В углу теннисисты чеканили мячик об стенку. Там были в основном девчонки.
Мимо них прошли невысокие ребята, черноволосые и смуглые. То ли борцы, то ли боксеры.
Галя каждому персонально улыбнулась.
– Нужны голубоглазые блондины, – покачала головой Лиза.
– Дай объявление в газету.
– Мне прямо сейчас.
– Тогда по Интернету.
В стеклянных дверях появился парень в черной куртке, с большой спортивной сумкой на плече. Лысый. Из нужных качеств – высок.
– Давай! – подтолкнула в плечо Галя.
Парень мазнул взглядом по подругам.
– Зажигалки нет?
Лиза невольно попятилась.
– Нет, – сам себе ответил парень и пошел через автомобильную парковку, через дорогу, куда-то за детский сад.
– Что же ты? – хихикнула Галя.
– Погоди. – Лиза прислушивалась к себе. На мгновение ей показалось, что сердце остановилось. Насовсем. Хотя вроде постукивает что-то.