Соперник Византии
Шрифт:
Запевала продолжал:
Мы весь завоевали свет, Теперь земли нам хватит. Но Хольгер Датский, наш сосед, Еще нам дань не платит. И бились мы в Ютландии!Хор единогласно, как в один голос, поддержал:
И бились мы в Ютландии!Два
Асмуд вдруг заерзал на месте, потом еле приподнялся, встал, и торжественно подняв руку над головой, обратился к Святославу:
– Княже, не могу сидеть, кровь зовет, пойду танцевать! Святослав только хохотнул:
– Дядька! Смотри не рассыпься!
С помощью служка Асмуд спустился с холма и, увидев Ингвора и желая как-то поддержать его, подошел к нему, разорвал цепь и вцепился в сильные руки норвежца.
Тут Свертинг, злобой обуян, Вскричал что было духу: – Давайте мне хоть сто датчан, Прихлопну их, как муху. И бились мы в Ютландии.Возбужденно и могуче хор поддержал:
И бились мы в Ютландии!Запевала поднял руки и как бы бросил их на танцующих:
Наутро двинулись в поход Шестнадцать тысяч конных, Чтоб датский покорить народ, Сломить непокоренных. И бились мы в Ютландии.Хор, будто наполненный силой и решимостью, грянул:
И бились мы в Ютландии!Но голос спал, он стал не таким решительным и самоуверенным:
Сошлись враждебные войска На вересковом поле,
И мнилось, Дания близка К позору и неволе. Рубились воины три дня, Пришельцев много пало, Ни шагу датская броня Врагам не уступала. И бились мы в Ютландии.Движение по кругу остановилось, будто что-то помешало им двигаться дальше. Но эта пауза буквально следовала за смыслом баллады. Теперь скандинавы стали делать два шага направо и шаг налево.
Угрюмо Свертинг проворчал: – От нас осталась сотня, Не одолеем мы датчан Ни завтра, ни сегодня. И Дедрик, мощный, как гора, Ответил, хмурясь грозно: – Я вижу, прочь бежать пора, Пока еще не поздно. И бились мы в Ютландии.Хор варягов-скандинавов, пританцовывая,
Но как только хор повторил припев и запевала начал первую строчку нового куплета, вдруг ужас нарисовался на его лице, глаза вытаращились, а рот так и остался открытым. Огибая круг танцующих, двигалась в сторону холма белая фигура высоченного роста, и кто мог разглядеть ее, тот сразу бы заметил, что это моложавый человек, но с седыми бровями и белыми волосами по плечи. И одежда белая, похожая на одежду восточных или индийских купцов. Толпа гуляющих и уже достаточно охмелевших людей вдруг разом протрезвела.
Многие застыли в ужасе, другие повалились на колени, повторяя заклинания.
Одни - «Будь милосерден, Тиу-Тау!»
Другие - «Сверкающий лунный Альф, будь под землей!»
Иные твердили - «Наверху облаченный в свое оперение, покрытый инеем господин, пощади!»
Или - «Хвост стрелы, одетый в оперение, блестящий наконечник, не губи! [18] »
Фигура двинулась к холму и, будто скользя, появилась у самого застолья князя. Святослав невольно встал. Его зоркий взгляд уже давно заметил белое облако, что двигалось с противоположного берега Волхова, пересекло водную гладь, не коснувшись воды, и вот оно здесь, на холме. Большими ярко-голубыми глазами он с ног до головы разглядел юношу, потом взял его за плечо, сильно, но мягко, как бы по-дружески, повернул в сторону капища, где еще струился вверх тонкий стержень дыма, вкрадчивым голосом произнес:
18
Эти заклинания были найдены археологической экспедицией при раскопках земляного городища в Ладоге в 1950 г. на деревянном стержне с руническими надписями в слое, датированом 840-860 гг. («Старая Ладога», С.-Петербург, «Вести», 2004 г., с. 36-38).
– Потому, видимо, Свят, что хранишь память о предках и Веру? Добро. И Славен станешь, людина, коль Прави следовать будешь.
Он коснулся головы Святослава стрелой со сверкающим ледяным наконечником и белым оперением, что держал в левой руке, как державу, и князь почувствовал разливающийся в голове жар, но только на секунду. При всей храбрости и смелости даже слово не мог вымолвить - так он был поражен. Князь какое-то время постоял, глядя, как исчезает, растворяется в пространстве видение, потом сел, наполнил чару ромейского вина и выпил. Еле-еле с помощью служка Асмуд, задыхаясь, поднялся на холм и буквально рухнул рядом с князем.
– Я видел, видел. Что он тебе сказал?
Святослав молчал.
Появился холоп, что отмечал участников игрища, и, опустившись рядом с Асмудом, взволнованно сообщил:
– Он, оно, чудище, я видел, вошло в дом волхва, а потом через какое-то время вышло.
Асмуд, глядя на расстроенное лицо воспитанника, снова спросил:
– Так что же он тебе сказал?
Долго молчал Святослав, потом, налив себе еще один бокал ромейского вина, выпив, произнес:
– Мать нарушала закон Прави. Я не пойду в христиане.