Сорок 2 дня

Ле Карр Джорджия

Я опускаю глаза вниз, не в силах встретиться с ним взглядом и не в силах скрыть печаль, которая сквозит в моем голосе.

— Я просто подумала, может ты...может ты нашел ее привлекательной.

— Что?

Я смотрю на него.

Он накрывает мои холодные пальцы своей большой теплой ладонью.

— Я поведаю тебе секрет.

Я киваю, это будет первый секрет, который мне предстоит узнать.

— Я хотел тебя, с самого первого момента, как увидел. Не в том смысле, как раньше я хотел, других с длинными ногами, округлой задницей, в платье, обтягивающем

выступающую форму груди. Когда я увидел тебя, я готов был сделать все, чтобы ты стала моей. Я бы заплатил любую цену той ночью, чтобы купить тебя.

— Ох, Блейк, — вздыхаю я. Я хочу ему сказать, что его слова означают, что он любит меня, даже пусть совсем чуть-чуть, но я молчу, потому что не хочу больше подталкивать его, ведь я могу услышать то, что совсем не хочу. Мне кажется, что это намного умнее, оставить какую-то не досказанность, нежели услышать то, что не хочешь.

— Мне следует показать тебе, как сильно я тебя хочу? — спрашивает он тихо.

Я киваю, и он встает. Я тяну к нему руки, словно ребенок, и он подхватывает меня на руки и несет в кровать по истине царских размеров. Я глубоко вздыхаю, чувствуя тепло его тела, прижимающееся ко мне. Какое-то время слышится только мягкий шелест белого белья и мимолетные вздохи. Затем начинается яростные, стремительные толчки. Пока дрожь, словно серебряный взрыв, проходит через меня, и я снова парю среди мерцающих звезд. Только здесь я могу спрятаться от Кроноса. Я уцепляюсь за эти сильные упругие ягодицы, когда он находит свое освобождение, и выплескивает свое семя внутрь меня.

Полусонно я свертываюсь калачиком, прижавшись к нему, и скоро глубоко сплю, как и все остальные в этом вонючем, тонущем городе.

18.

После поездки на стеклодувную фабрику мы возвращаемся, и улетаем на частном самолете: миновав очереди на паспортный контроль, и ожидание багажа. По прилету, Блейк не едет с нами, у него должна состояться деловая встреча. Он пытается убедить меня не отпускать няню на сегодня, но я отказываюсь, поэтому няня садится в такси и отправляется к себе домой.

Я держу Сораба на коленях и смотрю в окно. Я чувствую себя немного подавленной. Пока мы едем в пентхаус, мои навязчивые думы возвращаются, и то, что я старалась не задумываться о словах, сказанных матерью Виктории, сейчас отчетливо барабанят в моей голове, собираясь в улей и создавая полный кавардак. Их шепот отчетливо слышен в тихой квартире. Я чувствую себя одинокой и мне становится страшно.

Звонит Джек, и я сразу же приглашаю его к себе.

— Ты только что вернулась из отпуска. У тебя, наверное, накопилась тысяча вещей, которых необходимо сделать. Я не буду тебе мешать, приду завтра, — говорит он.

— Нет, никаких завтра. Пожалуйста, приходите сегодня, сейчас, если можешь. Мне хочется увидеть тебя снова.

— У тебя все в порядке, Лана?

Я смеюсь.

— Конечно. Я просто хочу увидеть крестного моего сына снова. Ведь в этом нет ничего плохого, правда ведь?

Он смеется в ответ, таким знакомым и родным смехом.

— Нет, но ты расскажешь мне, если есть какие-то проблемы, правда?

— Да, да, да. Через сколько ты будешь?

— Полчаса.

— Тогда увидимся, — я прекращаю разговор и чувствую облегчение.

— Мистер Джек Айриш желает подняться к вам, мисс Лана, — через полчаса сообщает мистер Наир по телефону.

— Прекрасно. Проводите его, — говорю я, открывая переднюю дверь и выхожу в холл перед лифтом. Лифт открывается, и появляется Джек, ему несколько не комфортно. Я вижу, как он немного растерен от окружающей обстановки.

— Мой, мой, Джек, — говорю я, — это что новая рубашка? Не предполагала, что когда-нибудь увижу тебя в красном.

Он краснеет, я даже не предполагала, что он умеет краснеть.

— Элисон приобрела, — бормочет он, выходя из лифта.

— Эй, тебе идет. Действительно. На самом деле, очень классно.

— Ты что-то быстра и легко сыплешь комплиментами сегодня.

— Да, — соглашаюсь я, и окунаюсь в его объятья. Они такие знакомые, мне так спокойно и хорошо в его руках. Я люблю Джека. Я по-настоящему люблю его. Он напоминает мне, первый луч солнца после особенно мощного продолжительного ливня, который зовет тебя на улицу поиграть. Я делаю шаг в сторону.

— Пойдем, я покажу тебе квартиру.

Мы заходим внутрь, и я поворачиваюсь к нему.

— Вау, — говорит Джек. — Это место должно быть чего-то стоит.

— Да, ты еще не видел открывающегося вида, — я тяну его в сторону балкона.

— Поразительно, не правда ли?

— Сама квартира, как и окружающий вид так же способны вызвать приступы мании величия, — нежно говорит он. Мы стоим в тишине в течение минуты, смотря на парк, потом он поворачивается ко мне. — Где проказник?

— Спит.

— Опять?

Я смеюсь, потому что с Джеком мне очень легко.

— Хочешь хорошего кофе?

— Что за вопрос?

— Пойдем.

Я включаю какую-то музыку, и мы сидим на диване, попивая капучино.

— У тебя голова дом советов, поэтому что ты знаешь о Кроносе?

— Странный вопрос.

Я делаю глоток горячей жидкости.

— На днях услышала от кого-то и вдруг поняла, что я ничего о нем не знаю.

— Я не силен в греческой мифологии, но, по-моему он был Богом, который съел своих детей. Он также известен под другими именами Сатурн, или Отец Времени.

— Бог, который съел своих детей?

— Да, он хотел остановить пророчество, что его собственный ребенок свергнет его или что-то в этом роде.

Я с сожалением киваю, мне совсем не нравится то, что он говорит. После того, как Джек уйдет, я проведу свое собственное расследование.

— Ты счастлива, Лана?

— Нет, — говорю я, прежде чем могу остановить себя.

Его чашка кофе замирает на пол пути к губам.

Я прикрываю рот кончиками пальцев, понимая, что сболтнула что-то ни то. Я не могу рассказать ему о Кроносе, поэтому начинаю выдумывать.