Сорок дней спустя
Шрифт:
Он шел, а из-под снега постепенно вырастал город. Сначала фундаменты, почти неразличимые среди сугробов. Потом отдельные стены, углы домов и вставшие вертикально балки. Затем первые этажи…
Слева от него из темноты выплыл искореженный силуэт. Парень узнал его и обрадовался как родному. Обгоревший до неузнаваемости, трамвай был смят в гармошку, словно кто-то огромный отвесил ему сзади хорошего пинка, и придавлен чем-то, что Александр сначала принял за дерево. Приглядевшись, он понял, что это металлический столб, поваленный ударной волной. Сугробы, целиком скрывавшие легковые машины почти целиком, доходили вагону до окон. Данилов обошел трамвай, не заглядывая внутрь, хоть и
Провалиться на этом месте, если он не знает, что это за улица! Вернее, проспект, носивший гордое имя главной профессии жителей города — Шахтеров. Чуть поодаль поперек бывшей кольцевой развязки лежала юбилейная стелла «100 лет городу», похожая на стрелку часов. Ее вершина указывала в сторону, противоположную той, где был эпицентр — в сторону вокзала. К вокзалу ему не надо было, зато теперь он мог определить нужное направление.
В голове забрезжила идея, и Александр снова перевел взгляд на трамвай. Когда-то тот был красным, теперь стал бурым. Но на облезлом боку виднелись аршинные буквы рекламы. «Оптима». Это был торговый центр, причем очень большой для такой дыры. Каждый третий житель города бывал там ежедневно, а за неделю, наверно, проходили все до единого. И если уж искать уцелевших, то не в глухой чащобе, а там, где, возможно, есть жрачка. А ее в «Оптиме» — вернее в супермаркете «Палаты», занимавшем весь первый этаж — хватило бы двухсоттысячному городу на неделю. Ведь там же был и склад, продукты хранились в огромных коробках на стеллажах-паллетах прямо над торговым залом — Александр помнил, как, распугивая покупателей, по нему проезжали кары-погрузчики.
Уцелевшие — полдела. Прежний Данилов кинулся бы на шею к любому, кто не стал бы в него стрелять, даже к сумасшедшему старику, похожему на доброго священника.
Прежний и теперь питал слабую надежду, что кто-нибудь из тех, кто был ему дорог, уцелел. Но прежний Данилов умирал, а новый мыслил другими категориями. Он хотел пережить зиму и знал, что для этого нужно. Создать запас, а потом залечь на дно. План этот родился за время похода. В теории все было просто: найти еды на три-четыре месяца и дом с печкой как можно дальше от обитаемых мест. В идеале там, где и раньше людей не было.
На практике… Не валялось бы вокруг так много трупов, если бы еда была доступна. Холодами в Сибири никого не удивишь, а радиация угрожала людям далеко не везде.
Он пошел по дороге — дорога тут одна. Именно дорога, хоть и называлась улицей Проспектной. Тянулась она большей частью через места, которые городом назвать нельзя даже с бодуна.
Зато сбиться с пути было трудно — скособоченные, как алкоголики, рекламные щиты по обе стороны торчали из снега через каждые двадцать-тридцать метров. Билборды стали новыми ориентирами Саше.
Идти по этой дороге — значит попасть на Тырган, где находилась и «Оптима», и все остальные крупные ТЦ. Километров пять, но после четырехсот от Новосибирска — это смешно. Да и заблудиться в этих местах он не боялся.
Данилов перехватил лыжные палки поудобнее и двинулся в путь, стараясь обходить сугробы, под которыми еще угадывались автомобили.
Сугробы…
Гробы.
И все же он чуть не сбился с дороги. Его застиг сильный пеплопад — инфернальный аналог снега. За минуту лыжные
Почти наощупь Данилов вышел к низенькому железному ограждению остановки «Площадь Шахтеров». Выждал несколько минут — это погодное явление длилось недолго — после чего продолжил путь.
Совсем скоро он оказался в чистом поле. Только что вокруг громоздились руины кирпичных строений, и вдруг как отрезало. Александр вспомнил — раньше тут были деревянные постройки, и они, конечно, сгорели дотла. Теперь только снежные холмики, похожие на небольшие курганы, отмечают места, где стояли дома. Над холмиками возвышались печные трубы.
Вскоре с другой стороны дороги потянулись развалины обогатительных фабрик и угольных предприятий — хаос обломков кирпича и железобетонных плит, среди которых попадались смятые, перевернутые железнодорожные вагоны.
Наконец, по левую руку земля опять нырнула вниз, начался откос — но это был уже не Провал, а естественный рельеф этих мест. Почти каждый клочок внизу был когда-то застроен, кое-где домишки лепились на склоне с уклоном в пятьдесят градусов. Теперь все скрывал снег.
Еще минут через двадцать склон выровнялся, потянулся полуобвалившийся бетонный забор, разрисованный веселыми картинками — утятами, солнышками, львятами. Данилов вспомнил это место. Остановка «улица Марии Старцевой». Вот и кирпичные останки навеса трамвайной остановки — и еще один сгоревший вагон. Половина пути была пройдена.
В этих местах трамвайные столбы устояли — и теперь из темноты бесконечной чередой выступали их силуэты, похожие на католические кресты. С некоторых свисали обрывки проводов, стелились по земле и старались ухватить Сашу за ноги. По обочинам стояли дважды убитые — огнем и льдом — деревья.
Видимость улучшалась. Луч фонаря пробивал темноту все дальше, но и без него уже можно было различить предметы метров за десять. Казалось, откуда-то идет слабый свет — рдяный, как от выгоревших угольев.
Когда-то ему трудно было привыкнуть к обволакивающей темноте, но отвыкать оказалось не менее сложно. Все равно, что оказаться голым на людях. Должно быть, концентрация пепла в атмосфере здесь была меньше. Правда, Саша знал, что тот пепел, который повинен в эффекте ядерной зимы, витает гораздо выше, на границе тропосферы и стратосферы. И с ним пока ничего не случилось.
Стало чуть легче дышать, пепел уже не щипал глаза. Но одновременно появилось странное ощущение — головокружение и звон в ушах. Данилов один единственный раз был в горах, но запомнил это ощущение. Правда, тогда оно возникло на высоте полутора тысяч километров.
Сейчас от силы 300–350 метров над уровнем моря. Моря… Какого к лешему моря?
Первый уцелевший рекламный щит попался возле 12-ой школы. Сторона, обращенная к эпицентру, почернела и обуглилась, зато другая, хоть и покрылась морщинами от ветра и мороза, вполне читалась.
Супермаркет «Палаты»
ТЦ Оптима, 1-ый этаж.
«Мясная неделя!»
Всю неделю 25–31 августа цены на продукты из говядины
и свинины снижены на 20 %. Ищите красные ценники!!!
Через два часа он добрался до места, так никого и не встретив. Раньше в Рудничном районе, который почти полностью находился на Тырганской горе (хотя по-научному эта форма рельефа зовется «сброс»), проживала большая часть населения города, около ста тысяч человек.