Сороки
Шрифт:
Занеся фонарик так, чтобы сразу ударить, Джейми распахнул дверь гостиной и включил свет. На мгновение закрыл глаза, потом открыл — перед ним поплыли светлые круги, но больше он ничего не увидел. В комнате никого не было.
Она была совершенно пуста.
— Джейми?
Он повернулся. Кирсти стояла в дверях и щурилась. Волосы упали ей на лицо.
— Что ты тут делаешь?
Он подошел и обнял ее. Она была холодная.
— Услышал что-то. Подумал, что в квартире кто-то есть.
— Никого нет.
— Знаю.
— Тебе показалось или приснилось. — Она
Он знал, что она права, но звук был такой отчетливый. Даже когда он стоял за дверями гостиной. Он понимал, что больше не заснет. Будет лежать до утра, пытаясь понять, не сходит ли он с ума.
Кирсти вернулась в постель, а Джейми пошел в ванную. Собираясь помочиться, он вдруг заметил на полу жирного паука. Он схватил его, кинул в унитаз и смыл. И сразу решил, что Кирсти об этом не скажет. Он знал, что ее воображение мгновенно нарисует картину, как паук, цепляясь за трубы, отчаянно ползет наверх и наконец выбирается как раз тогда, когда она садится на унитаз.
Да уж, лучше ей не говорить…
Джейми проснулся, радуясь, что ему не нужно идти на работу. Он заранее взял лишний день отпуска. К своему удивлению, ночью он очень быстро заснул, но сон не был глубоким. В голове у него крутились странные мысли и мрачная музыка, которые не давали ему полностью отключиться, в чем он так нуждался.
Он лежал с закрытыми глазами и пытался снова заснуть. Кирсти выбралась из кровати и пошлепала в ванную. Он слышал, как она спускает воду, как чистит зубы. Он знал, что ее тошнило, — так было почти каждое утро. Потом она вернулась в спальню, легла в кровать и быстро заснула.
Джейми не стал ее трогать. Ему нужно было выбраться на свежий воздух, прочистить голову. Он чувствовал себя, как боксер после тяжелого боя. Или как будто кто-то выдавил ему прямо в ухо тюбик клея, отчего все мысли слиплись в скользкие комки. Он оделся и вышел на улицу.
Рядом с домом был небольшой парк. Джейми купил газету и кофе в пластиковом стаканчике и сел на скамейку. Рассеянно проглядел газету. Вдали шумели дети: они качались на качелях, съезжали с горки, визжали от страха, катаясь на каруселях. Матери прохаживались рядом с колясками. Джейми представил, как через несколько лет они с Кирсти приведут в парк своего ребенка и будут сидеть на скамейке и смотреть, как он играет. Может быть, они даже будут держаться за руки.
Будут ли они любить друг друга? Его собственные родители друг друга не выносили и оставались вместе только ради детей. Дети давно выросли и уехали из дома, а родителей теперь держали вместе страх и привычка. Отец жаловался на мать при каждом разговоре, да и мать постоянно ругала отца.
Нет, они с Кирсти никогда такими не станут. Они всегда будут вместе. Будут жить долго и счастливо. Он погладил обручальное кольцо, покрутил его на пальце. Наверное, Кирсти уже проснулась. Пора возвращаться.
Направляясь к дому, он заметил Люси и Криса. Он остановился и проследил, как они выходят из машины. Люси
Внезапно Джейми почувствовал злость, как будто Крис на самом деле собирался это сделать. Он сорвался с места, но застыл, не успев сделать и пары шагов. Он чувствовал себя идиотом. Сердце стучало, щеки горели. Видели ли его Ньютоны? Вряд ли. Они уже шли к дому. Крис провел рукой по стене. Рядом с дверью сидел Леннон, и Люси наклонилась его погладить. Кот боднул ее руку головой.
Но что же это было? Картинка показалась ему такой реальной: он как будто видел, как Крис царапает машину и протыкает шины. Видел злобную ухмылку на его лице, темный блеск в глазах. Он потряс головой, чтобы избавиться от этого видения, и подождал, когда хлопнет дверь Ньютонов.
Прежде чем вернуться домой, он осмотрел свою машину. Ни царапинки. И шины в порядке. Черт, он, кажется, сходит с ума. Нужно что-то с этим делать. На самом деле ему очень хотелось выпить, но было только одиннадцать часов утра. Он облизал губы, чувствуя страшную жажду, и снова увидел ту же картинку: Крис достает ключи, гадко улыбается, проводит ключом длинную линию по крыше машины. Черт! Наверное, можно будет выпить в двенадцать. За обедом. Это вполне нормально. Социально приемлемо. Он снова облизал губы.
— Ты встала? — крикнул он, войдя в дом.
— Я в ванне.
Он вошел и посмотрел на Кирсти. Она казалась усталой, под глазами виднелись темные мешки, от уголков глаз тянулись маленькие морщинки. Видел ли он их раньше? Такие признаки старения становятся заметны далеко не сразу. Например, недавно он с ужасом понял, что линия роста волос на его голове стала выше, а морщины в углах рта не исчезали, когда он переставал улыбаться.
— На что ты смотришь? — спросила она.
— Ни на что.
На самом деле так она была еще красивее. Когда они познакомились, Кирсти выглядела совсем девчонкой. А теперь она стала женщиной. Он наблюдал это преображение, разделил его с ней, даже поспособствовал ему. Никто другой не мог этим похвастаться. Никто не знал Кирсти так, как он. Они были вместе. Они были едины — в горе и радости. Однажды они состарятся, и он будет смотреть на морщины на ее лице и видеть историю, которая стоит за ними. Видеть всю их жизнь. Он мечтал об этом больше всего на свете. Он хотел быть с ней всегда.
— Ты на меня смотришь, — сказала она. — Что не так?
Он опустился на колени перед ванной, сунул руки в теплую мыльную воду и погладил ее по животу.
— Я думал, какая ты красивая.
— Ну да.
В дверь кто-то постучал.
— Господи!..
— Не открывай.
— Почему?
— А вдруг это они? Люси и Крис? Опять будут жаловаться, что мы шумим.
Он удивленно заморгал. Что случилось с Кирсти-оптимисткой, которая так старалась не думать о Ньютонах.
— Но мы же не шумим, — возразил он.