Сороковник. Части 1-4
Шрифт:
— Рикки — не верю своим глазам, — так это твоя работа?
Он ещё больше пыхтит. И поглядывает на меня вопросительно. Ну? Что же ты меня не хвалишь? Разве я не заслужил? Разве я не молодец? Доставил куда надо. Ты ж сама спросила, куда нам деваться, вот я и нашёл город… прямо как у тебя на кругляшке.
Ох, Рикки. В следующий раз когда свалишься в карман — изучай сперва ключи, а потом уже то, что на них навешано.
Он не виноват. Ему просто понравились картинки.
…Должно быть, мне не удаётся сдержать короткий стон, потому что Николас
— Укачало всё-таки?
И конечно немедленно срисовывает Рикки. Такое блистающее чудо невозможно не обнаружить. А этот балбес — я подразумеваю ящерка — настолько огорчён моей реакцией, что даже не думает прятаться, смотрит на меня, моргая, и вроде как поёживается… Понимает, что в чём-то прокололся. Николас спохватывается, что он всё-таки за рулём и отворачивается, я поспешно подставляю запястье, но Рик прыгает не под браслет, а мне на колени. И шустро перебирается на боковое сиденье, обтянутое белой кожей. Не хочет он прятаться.
Может, он принял Николаса за Магу? Ведь он всё ещё помнит, как тот за него заступался перед Галой. И, повздыхав Николасу в спину, я мысленно скидываю Рику краткую сводку минувших событий — всего того, что он сладко проспал.
Внезапно темнеет. Это наш катер заходит под большой мост и припарковывается к выступу в крайней опоре. Наш водитель привязывает носовой канат к железному кольцу, вделанному в камень.
Молча присаживается на сиденье рядом со мной. Зелёный и чешуйчатый глупыш, рисуясь, делает несколько кругов и вспрыгивает мне на колено. И красиво замирает в позе сфинкса. Они с некромантом так и впиваются друг в друга глазами.
Николас осторожно протягивает руку. Я делаю невольное движение вперёд, но Рик, словно простушка Нора, уже подставляет головешку под мужскую ладонь и даёт себя погладить.
— Не бойся, не обижу, — ровно молвит родственничек. — Говоришь, не знаешь, как сюда попала?
Мне остаётся только краснеть.
— Теперь знаю. Он хотел мне помочь и немного перестарался.
— Необученный, значит. — Николас оценивающе глядит на Рикки. Стаскивает шапочку, приглаживает пятернёй кудри. — И ты, я так понимаю, необученная. И друг друга вы пока ещё толком не изучили, потому и бестолковитесь… А поделись со мной, дорогуша, куда же ты собиралась, что тебя так далеко от нашего мира занесло?
— Мне нужно было… спрятаться, — выдавливаю я. — Лучше бы, конечно, в свом мире, но видишь что получилось…
Он сдвигает брови.
— В своём? Погоди, так ты не из нашего? А кольцо? А дети? Что хочешь мне сейчас рассказывай, но только от этого тебе никуда не деться. Твои дети — некроманты, так?
— Ну, — говорю угрюмо.
— И? Если ты из одного мира, твой муж — из другого, нашего, и ты хочешь связаться с кем-то у себя — значит, ты-то уж точно один раз переместилась? В наш мир? Как ты это сделала? Тоже с этим малышом?
Хоть выпрыгивай и уплывай. Не могу я ему всё рассказывать, боюсь. Пусть он и не такой, как Мага.
— …Ладно, — после короткой паузы говорит он. — Попробуем иначе. Сообщи мне, что можешь, в нейтральном виде, раз уж у тебя какие-то секреты, но постарайся хоть как-то меня просветить, в чём же ошибка этого парня. Как ты его назвала, кстати?
— Рикки, — сообщаю. — Сэр Рик для посторонних.
— О! Даже так? Хорошо. Погоди-ка …
Он шарит в рюкзаке и вытаскивает один из немногих оставшихся пирожков. Рикки, подумав, наваливается животом на угощение, подминает под себя и начинает обкусывать. Теперь у меня весь плед будет в крошках…
— А я-то думал: куда в тебя столько влезает, — задумчиво говорит Николас. Уточняет: — Энергии влезает много. А я, оказывается, на двоих работал… Видишь, родственница, ты даже того не знаешь, что за переход между мирами надо платить, и дорого: энергетикой. Основную часть, конечно, фамильяр из своего ресурса отдаёт, но то, что сверху — твоё. Ладно, к этому ещё вернёмся. Так что ты мне можешь сообщить?
Нет больше смысла увиливать. Тем более, что мне нужна информация. Очень нужна. Нам с Риком просто край — научиться понимать друг друга.
— Мне нужно было… решить одну проблему, и либо согласиться с тем, что предлагают либо… сбежать, что уж там. Я случайно сказала об этом вслух, при нём. И так получилось, что сразу после этого он упал ко мне в карман, а там у меня… вот.
Я разжимаю ладонь. Показываю ключи. И вдруг у меня на глаза наворачиваются слёзы. Потому что… уносит меня, словно бурным потоком, всё дальше от дома. И мне кажется, что уже никогда мне не открыть мне родную дверь.
— Ну, ну, родственница, — говорит Николас, — не реви. Уж как-нибудь мы разберёмся… — Осторожно тянет к себе связку. Вертит брелок, рассматривает с обеих сторон, хмыкает.
— От дома?
Киваю.
— Собственно, парень начал правильно. — Он подбрасывает звенящую связку, и я слежу с тревогой: как бы не улетела за борт. — Подобные вещички очень сильно привязываются к месту, а главное — к своему миру. У них есть свой якорь — одна-разьединственная дверь, которую ими можно открыть. Поняла? Вот малый и потянулся по следам ключиков. А дальше его сбила с толку одна круглая красивая штучка… — Николас потирает ухо. — Эти ящерки во многом действуют на рефлексах, они рыщут в межмирье приблизительно как птицы в небе — по каким-то им одним ведомым излучениям. Его сбил с толку город, единый в двух видах, понимаешь? И два солнца.
— Но это же такая редкость, — растерянно говорю.
Мимо проходит тяжёлый грузовой катер и большая волна стучит в наш борт, раскачивая. Николас поспешно выставляет ладони по обе стороны от Рика — оберегая, и этот жест меня трогает. Надо же…
— Почему редкость? Половина звёзд во вселенной двойные. Вот смотри: ящерка при переходе обязательно должна иметь не менее трёх ориентиров, привязанных к точке в этом мире. Первый и второй ты видишь здесь. — Николас потрясает брелочком. — Двойной город: старый и молодой. Двойное солнце.