Сороковник. Части 1-4
Шрифт:
Против моего желания облик безусловного злодея, который я так старательно до сей поры лелеяла, прорезает тонюсенькая трещина. Ты можешь, оказывается, быть хорошим братом, Маркос дель Торрес да Гама. Это не значит, что теперь я немедленно возрыдаю и стану просить у тебя прощения, но на некоторое снисхождение ты вправе рассчитывать.
— Плохо, когда большой объём информации, родственница, — расстроено говорит Ник. — Успеваешь только считать и складировать — а осмыслить времени не хватает. — Бросает на стол останки бывшей вилки. — Это я про то, что с тебя считал сегодня. Выходит, он до сих пор пытается меня вытащить, представляешь? А ведь наверняка ему пришлось, вернувшись, отдуваться за нас двоих. Да что там, отец его до сих пор из-за меня ест поедом, я же понял. А Мага всё рыщет и того не хочет признать, что даже с кидриком меня не найдёт, потому что миров — бесконечность, а я в них без якоря как песчинка на берегу. Не зацепит он меня Ты-то — совершенно случайно зацепила. Если бы не этот твой брелок…
— Вот только не пытайся меня разжалобить, — вдруг завожусь я. — Можно подумать, ты не видел, как он со мной обращался. Гадски обращался, я тебе скажу! А если бы что случилось, когда он решил мою память разблокировать? Я бы умерла, даже не узнав, что плохого ему сделала. Да лучше бы и умерла, — говорю в сердцах, — может, тогда и вернулась бы к своим…
Ник смотрит с сочувствием.
— Не вернулась бы, родственница, это же не квест. И прости мою невнимательность к твоим злоключениям. На меня вывалилось столько сведений, а я истосковался по дому и стал тащить из твоей головы всё, что с ним связано, остальное отложил на потом, чтобы на досуге разобраться. Да помню я, и как Мага блок снял, и что перед этим было, и ту ночь, когда он повёл себя как… но если я тебе скажу, что не довёл бы Мага дело до конца, остановился бы, что просто попугать тебя решил — ты ж не поверишь?
— Насчёт попугать — ещё как поверю. А вот что остановился бы…
— Понимаю, — отвечает Ник серьёзно. — Могу только пообещать, что рано или поздно я, как старший, спрошу с него за безобразное поведение. Будь уверена. И я прекрасно помню, что отец извинился искренне, а брат мой отделался формальными расшаркиваниями. Но вот что меня заинтересовало… — Он задумчиво хлопает по карманам, лезет за сигаретами, но, покосившись на меня, засовывает пачку обратно. — Что они так упёрлись в твоё замужество? Достаточно сканирования детской ауры в присутствии экспертов — и сразу можно установить факт отцовства. Для чего им какие-то дополнительные формальности? Вот насчёт этого даже не заморачивайся, всё решается гораздо проще. — Я невольно навостряю ушки. — Нагоним с десяток юристов, и за наши деньги они тебе за два часа выдадут решение, которое устроит всех. В конце концов, если без этого не обойтись, а мой брат тебя не устраивает — выйдешь за меня, а уж мы с тобой всегда поладим.
На время я теряю дар речи.
— Ник, — говорю, выйдя из ступора, — опомнись! Ты сам-то понял, что сказал?
— А что? Семейка у нас, конечно, своеобразная, но ты не бойся. Я между тобой и ними встану как этакий буфер — смягчать основные удары. Поначалу вам с девочками будет у нас непривычно, потому что отец, конечно, жестковат, брат — со своими странностями, да ещё и матушка у нас — ого-го, тайфун в юбке! Цунами! Но зато, — он гордо выпячивает грудь. — Родственница, зато у моих племянниц будет отличный дядя! Я лично возьмусь за их воспитание!
— Стоп! — Я решительно хлопаю ладонью по столешнице, и получается у меня ничуть не хуже, чем у его папеньки, даже посуда звякает. — Я ещё ничего не решила, а ты уже распланировал так, будто мы в твоём мире! Как что-то, само собой разумеющееся!
Он смущённо чешет кончик носа.
— Ну да, увлёкся. Но надо же тебе привыкать к этой мысли. Считай, что я ненавязчиво напоминаю о том самом решении, которое рано или поздно тебе придётся принять. Ты ведь понимаешь, что это неизбежно?
— Напомнил один раз — и хватит, — говорю сердито. — Я и так здесь полностью от тебя завишу, бегаю за тобой как хвост лабрадорский. Вот зачем, скажи на милость, ты меня битый час среди толпы таскал и заставлял неизвестно чем заниматься? Можешь объяснить?
— Могу, — отвечает он без тени неудовольствия. Впрочем, судя по всему, к женским капризам он привык, и гасить их умеет: я даже не заметила, как своим спокойствием, полусерьёзными-полушутливыми репликами он погасил мой гнев. — Мы здесь заряжаемся, вернее сказать — ты заряжаешься. Просто так, что ли, я читал лекцию о здешних источниках энергии? Вам с Риком нужен запас на переход.
Он неожиданно тянется через стол и отбирает у меня стакан с соком.
— Потрогай его другой рукой. Потрогай. Эта уже нагрелась, ею ты не почувствуешь разницы.
Ну… Беру стакан левой рукой и чуть не роняю: ощущение, будто не сок налит, а горячий чай.
— Вот видишь, уже отдача пошла, — замечает Николас. — Правда, пока ещё неконтролируемая… Так вот, вспомни, что я говорил однажды. Нужен стратегический запас энергии — для возможного перехода, и резервный, чтобы продержаться после перехода, пока не подтянешься к ближайшему источнику подзарядки. И обе заначки должны быть наготове, иначе тебя скрутит от энергопотери, как тогда у башни. Не будь меня рядом, ты неизвестно сколько провалялась бы в отключке, а там земля холодная, змеи в траве. — Меня передёргивает. — И хорошо, если не сунется из лесу оголодавший волк. Ну, дело прошлое. Скажу только, что будешь ты учиться тянуть энергетику отовсюду, а раз её в этом мире мало — собирать надо по крохам и до тех пор, пока я, единственный в своём роде эксперт, не сочту твой запас достаточным.
Меня наполняют мрачные предчувствия.
— И сколько это займёт?
— Неделю. Не меньше.
— Неделя? — Я прихожу в ужас. — Я не могу столько ждать, мне нужно домой! Пока я здесь…
— Продолжай, — подбадривает Николас.
— Они могут добраться до детей, — упавшим голосом заканчиваю. — Твой брат и… отец.
Ник снова выуживает из кармана пачку сигарет, задумчиво крутит в руке, отправляет обратно.
— Родственница, — говорит участливо. — Честно сказать, я этой твоей паники не понимаю. Какого подвоха ты от нас ждёшь? Смею заверить, некроманты не едят детей. Они окружают их любовью, заботой и вниманием, причём настолько, что многие из чад бывают безбожно набалованы. Как я, например. Ты что, боишься, что у тебя их отберут? Так тебя прямым текстом пригласили в семью, пожалуйста, хоть сейчас иди под крылышко. Не нравятся условия? Давай подумаем — и выдвинем те, которые тебя устроят. Запомни, — перегибается он через стол и заглядывает в глаза, — ты вправе диктовать. Отец с Магой просто пользуются тем, что ты этого ещё не знаешь. — Он откидывается на спинку стула. — У нас часто случается, что дети рождаются вне брака, и это не считается чем-то зазорным, поскольку генофонд освежается. Такие дети всегда принимаются в клан охотно, причём вместе с матерями, знаешь, почему? — Выдерживает паузу. — Потому что остаточная детская аура повлияет на следующего ребёнка, и даже если твоим партнёром в дальнейшем будет простой человек — ребёнок родится с нашими способностями. Поэтому у нас хоть и не матриархат, но матери имеют гораздо больше прав, чем вне Клана.
— Вот как, — говорю медленно. Осмысливаю.
— Запоминай. Ты имеешь право выбрать для детей любое место жительства — если при этом для них созданы нормальные условия жизни и развития. Любое учебное заведение. Любую форму общения с родственниками. И никто не вправе тебе в этом препятствовать или навязывать тебе раздельное с ними проживание. Всё? Успокоилась?
— Это было пятнадцать лет назад, — упорствую, опустив глаза.
— Вряд ли с тех пор многое изменилось. Может, потому тебя и стараются так поспешно окрутить — навязать тебе свои условия, пока не просветил кто-то со стороны. Однако мы отвлеклись, считай, что это информация для размышления. Что касается сроков подготовки — может, я и переборщил, но три-четыре дня нам с тобой нужно плотно поработать. За это время ты уж определись, куда конкретно ты хочешь переместиться, и… — он колеблется, но всё же добавляет: — и в каком составе. Всё. Больше я этот вопрос не затрагиваю.
У нашего столика бесшумно вырастает официант, наклоняется к уху Николаса.
— Конечно, зови, — кивает тот. — Я же сказал, что поджидаю.
Молодой человек исчезает.
— Минутку. Ник, ты совершенно забил мне голову. Выходит, твои родственники…
— Ива, у нас посетители, — притворно — вижу ведь, что притворно! — вздыхает Николас. — Приехали с эскизами от ювелира. А при посторонних не обсуждают личные вопросы.
— Ты увиливаешь от ответа, прямо как сэр Майкл, — не выдерживаю. — Он так ловко может перевести разговор на другое, что я забываю, о чём спрашивала. Вот интересно, кто из вас у кого научился?