Сороковник. Книга 2
Шрифт:
– Неподалёку отсюда… посмотрите через дорогу, леди, видите старый пирамидальный тополь на той стороне? Буквально в десяти шагах от него обнаружите несколько больших плоских камней, они словно созданы для любителей медитаций. Уютный уголок под открытым небом, для магов любой специализации. Местные знают об особенности этого места и не станут вас тревожить. И не забудьте проставить таймер.
И мне приходится брести к этим камням: раз уж придумала отмазку, надо отрабатывать. Но отдохнуть, действительно, не помешает. Ноет каждая мышца. Думаете, в стрельбе задействованы только руки? Работает всё:
Кое-как перебираюсь через дорогу. Грязи достаточно, приходится долго вытирать испачканные ноги о сырую траву Она не только мокрая, но и высокая, поэтому штанины мгновенно промокают до колен. Холодно, неприятно, но солнце уже разжаривается, как-нибудь высохну.
Вот и камни: большие, круглые, плоские, как столешницы, мне по пояс. Вскарабкиваюсь на ближайший, скидываю сапоги и оставляю сушиться, а сама усаживаюсь по-турецки. Лук пристраиваю стоймя сбоку, колчан – поблизости, чтоб был под рукой, и ещё остаётся место для трёх Ванесс. Поёрзав, устраиваюсь удобнее, закрываю глаза.
Сейчас мы изобразим из себя йога. М-м-м…Лучше всего запомнилась из начального курса мудра «Лотос». Красиво и к месту, и весьма подходит к паладиновской методике набора солнечной энергии.
Ладони напротив сердца, пальцы лепестками развёрнуты наверх, тянутся к солнцу, впитывают его, – это и есть цветок лотоса. Солнечная энергия от лепестков перетекает к сердцу – сердцевине цветка, пробуждая мудрость и любовь, и оттуда разносит их по всему телу, а потом и вниз, к корням. Камень, на котором сижу – это мой, Лотоса, плоский лист на поверхности воды, а её тут много, вот она – сверкает бывшими дождевыми каплями на каждой травине. Здесь собраны силы четырёх стихий: Воды, Земли, Солнца, Воздуха, и я понемногу тяну от каждой. На всякий случай мысленно касаюсь кольца сэра Майкла, затем браслета на руке. Пусть всё лишнее сбрасывается туда. И тяну, тяну. И…
Забыла поставить таймер.
Хотя для особо бестолковых Обережниц судьба иногда – видимо, из чувства жалости – посылает внешние раздражители. Я слышу приближающееся издалека хлопанье крыльев, карканье, и что-то шумно плюхается рядом.
– Карыч! – радостно вскрикиваю. – Карыч! Друг! Клеваться не будешь?
Он смешно подпрыгивает, трепещет крыльями и без лишних церемоний вспрыгивает мне на колени.
– Ты всё-таки бабник, Карыч, – говорю ласково, оглаживая ему спину. Он подставляется с удовольствием, мягкие перья так и льнут к ладоням. – Ну? Надолго сюда? Или пролётом?
Ворон нехотя высвобождает из-под моей руки голову, выразительно посматривает вверх. Там, в небе, нарезают большие круги две птицы, чёрная и белая. Я даже себе вообразить не могу, кто это: слишком далеко.
– Что, опять выручить? – Тянусь к луку. Ворон в ужасе приседает и даже трясёт головой. Нет, они на него не нападают! – Тогда что?
Он энергично машет когтистой лапой. Сними, мол… А-а, кольцо!
– А тебе самому оно не нужно? – уточняю на всякий случай. Осторожно стягиваю колечко. – Хватит сил долететь?.. Слушай, Карыч, это же не моё!
Птах уже высвободился из моих объятий, поглаживает меня крылом по щеке, и, виновато взглянув, сползает с колен.
– Ну, пока! – Только успеваю крикнуть вслед. – Не забывай!
Он устремляется на восток, и вслед за ним ныряют в облако две тени – светлая и тёмная. А я верчу в пальцах кольцо. Нет, всё-таки моё…
Однако в прошлый раз, как утверждал сэр Майкл, это была платина. Сейчас – снова серебро. Филигранный узор из тончайших нитей остался тот же: листья плюща, перевитые плети, завитушки; но добавилась овальная вставка с чёрным огранённым камнем размером с крупную фасолину. По обе стороны от него вкраплены две небольшие чёрные жемчужины. Камень кажется непрозрачным, но время от времени в глубине вспыхивает и гаснет жёлтая искра.
Подумав, осторожно опускаю кольцо в карман. Откуда я знаю, что это такое? И кто мне его передал? Совсем не просто – поменять природу металла, у меня на это ушёл весь переизбыток энергии, а здесь ещё и камень наращен, и жемчуг. Несмотря на палящее солнце, я вдруг начинаю зябнуть. Кто-то здесь постарался… кто-то, гораздо сильнее.
Пусть полежит в кармане. Выбрасывать – неосмотрительно, а надевать боязно.
…И снова переплетаю ноги и раскрываю пальцы ковшиком-лотосом. Мне нужна энергия. Я хорошо помню, как энергетически затратна связь между мирами, а в ближайших планах у меня – дотянуться в собственный, проведать дочек. Ставлю «таймер» на полчаса.
…А когда слышу звонок внутреннего будильника и возвращаюсь – прямо в глаза мне смотрит степная гадюка.
Это даже хорошо, что от долгого сидения тело застыло. Хорошо, что по жизни я флегматик и не реагирую бурно на всяческие неожиданности. Вздрогни я, вскочи, рванись в сторону – и неизвестно, чем бы всё это закончилось. Но я лишь замираю на вдохе. Взгляд ярко-жёлтых глаз с поперечными полосками зрачков действует парализующее, как будто меня уже укусили, и яд растекается по жилам.
Шорох слева заставляет скосить глаза.
Из зарослей высовывается ещё одна ромбовидная голова. И вслед за ней – две. Они выкатывают из травы кольца туловищ, неторопливо, со вкусом демонстрируя фиолетовые и бурые зигзаги, шелестя ромбовидными чешуйками. Их четверо. На меня одну.
И когда я чувствую быстрое скольжение чего-то узкого и юркого прямо под браслетом, не выдержав, дёргаюсь. Я сейчас завизжу!
Из-под рукава вылетает и падает на каменную поверхность нечто узкое и пёстрое. Оно, шипя и раздуваясь, вырастает в размерах. Только эта новенькая змея рассерженна донельзя, щёлкает клыками, брызжет жёлтой слюной… Не верю своим глазам, но, кажется, она меня защищает!
И ещё одну деталь успеваю заметить: на голове у новенькой – крохотные рожки полумесяцем.
Четверо, что в засаде, отшатываются, затем также принимают боевые стойки. Хочется заткнуть уши, чтобы ничего не слышать, но я лишь закрываю глаза, потому что ничем ни себе, ни невесть откуда взявшейся защитнице помочь не могу. Тянуться к луку – привлечь к себе внимание хотя бы одной из этих тварей, а с меня одной как раз довольно, остальных не понадобится. Остаётся только ждать. Если через десять секунд не замолчат – открою глаза и попробую дотянуться хотя бы до стрелы. Успею пришпилить хоть кого-то наконечником, а укусит – за пять секунд не помру, через дорогу переползу как-нибудь до людей…