Сороковник. Книга 4
Шрифт:
– Думаешь, они сразу сюда?
– Хм. – В этом коротеньком звуке и скепсис, и сомнение. Оборотник почёсывает висок – видимо, тот всё ещё ноет. – Дай девчонкам для начала с батей познакомиться. Ежели сразу не подерутся – тогда, может, он их с собой сюда прихватит. Только я бы на твоём месте особо не разлетался.
– Почему?
– А их к тебе просто не пустят. Та же прелестная Диана костьми ляжет… Это ж твоему благоверному скидка делается, за то, что донорствует, иначе бы и ему на общих основаниях дожидаться, пока сэр доктор не даст «добро». Ваня, хватит с тебя эмоций на сегодня.
Всё это время он ласково гладит фамильяра. Щенок, повздыхав и покрутившись на хозяйских коленях, уменьшается – и ныряет в рукав Аркашиной рубахи.
– Вот и славно. – Оборотник умолкает. Вслушивается… нет, переключается на мысленный диалог, я уже научилась различать эту специфическую отрешённость. – Ло в порядке, говорит – только по мозгам немного шибануло, но ты извини, больше сеансов связи не будет. А вот чего я не понял, Вань: чем это твоя Анна портал восстановила?
– Кольцо. Было дело, я его лунным светом зарядила под завязку. А заряд – от двойной луны, не хухры-мухры, даже дону Теймуру однажды чутьё перебивал. Да, в нём ещё часть силы из Гелиного мира, меня, помню, с ног сбило при откате. Как-то, наверное, всё вместе это и сработало.
– С тебя рассказ.
Отсюда, с высокого крыльца, хорошо видно, как над центром Тардисбурга портальное сияние смягчается, бледнеет… и гаснет, рассеивается, смешиваясь с дневным светом. За считанные минуты оно сжирает тучи, оставляя после себя чистое, свежее, как после убежавшей грозы, небо.
– Закрылся, – буднично сообщает Аркадий. – Теперь – окончательно.
Бережно беру Аркадия за руку. Поднимаемся со ступенек.
– Ты же голодный, Аркаша. Пойдём что ли, куда шли, а то Лора за тебя, отощавшего, такую выволочку устроит, когда вернётся! Заодно расскажешь про дракона. Это, часом, не родитель наших кидриков?
Получаю одобрительный взгляд.
– Это ты правильно, Вань, пора переключиться… Нет, не кидрик, обычный дракон. Впрочем, вру, не обычный. Уникальное, я тебе скажу создание…
Он увлекает меня в просторный холл. Слушаю неторопливые пояснения вполуха, но мыслями то и дело возвращаюсь к Анне. Неужели возможно так измениться за столь короткий срок? Впрочем, что ей оставалось делать? Здесь, в Гайе, она так и осталась бы для всех моей тенью. В другом мире она попытается стать собой. Получится или нет, этого я уже не узнаю.
Глава 4
Очутившись в так называемой столовой, я всерьёз задумываюсь: а не ставят ли в Белой Розе эксперименты с пространством? Здание госпиталя само по себе поражает размерами, но внутри во много раз больше. Бесконечные коридоры, уходящие за пределы видимости, лестничные марши, ведущие, судя по «колодцам», не на пару этажей и вверх, и вниз, а намного выше… Да один кабинет сэра Персиваля немногим меньше библиотеки КаэрКэррола, в которой несведущий гость потеряется. С подобным феноменом я уже сталкивалась во дворце незабвенного Омара ибн Рахима, но не думала, что магию такого рода можно применять в куда больших масштабах.
Сейчас из необъятного холла я попадаю в почти концертный зал, уютный, одомашненный…и ловлю себя на том, что, вопреки давнему предубеждению к чересчур большим помещениям, начинаю понимать их прелесть. Привыкаю?
Приучили. Глядишь, во вкус войду, и вскоре собственная квартирка, случись в неё вернуться, покажется мне крохотной шкатулкой. Как это Николас в ней не задыхался после своих-то хором?
Своды двусветного зала столовой вознесены почти под небеса, как в храме; стены украшены гобеленами и вымпелами. Панорамные окна с видами на розарий, столики, разбросанные друг от друга в отдалении, достаточном для приватности… гармония и покой. С хоров под потолком льётся негромкая скрипичная музыка.
Между столиками, из которых занято менее половины, бесшумно скользит улыбчивый официант, в своём развевающемся хитоне похожий на ангела небесного. Судя по белоснежным паладиновским одеяниям посетителей, большинство из них – персонал, а пациентов, как мы с Аркашей, здесь немного. Нам дружелюбно кивают. Кое-где за столиками ведётся оживлённая беседа – это заметно по жестикуляции, мимике говорящих, но звуки приглушены, словно над каждым установлена невидимая глазу сфера… нет, не защиты, а просто изоляции. Мне этой магии уже не разглядеть, даже если захочу. Отчаянная недавнишняя попытка докричаться до суженого хоть и удалась, но отняла последние капли силы, и без того невесть откуда взявшейся. Подтверждение этому – жгучий голод, который, наконец, оживает, хватанув вкусных запахов из двери на кухню. Браслеты-накопители, скорее всего, уже пусты, но ведь силы можно восполнить самым простым и традиционнейшим способом – поесть! Жаль, что Диана меня не видит, вот бы порадовалась.
Аркадий проводит меня в отдалённый уголок, подальше от окна, в полусумрак. Словно почуяв наше приближение, толстая круглая свеча, установленная в центре небольшого столика, затепляется живым весёлым огоньком, отблески которого пляшут на шелковистой поверхности шпалер, оживляя сказочного единорога и прекрасную деву, доблестного рыцаря и прекрасную деву, башенку старинного замка… и, конечно, прекрасную деву. Оборотник по-джентльменски отодвигает тяжёлый стул.
– А ты заметила, – окликает меж тем Аркадий, и я, вздрогнув, отвожу глаза. Засмотрелась. – …какова стала твоя родственница? Зуб даю, не такой она была.
Усаживаясь, поглаживает себя по плечу. Да это же он всё ещё успокаивает фамильяра, которому досталось от моего безмолвного крика
– Я угадал? Значит, моя теория верна.
– Что за теория? Аркаша, а с твоим Кешей всё будет в порядке?
И невольно вспоминаю Рика. Мой-то кидрик после каждого перехода рос, как на дрожжах; а этот что-то не особо торопится. Разные виды?
– Не боись, мы с этим парнем и не такое проходили. Главное чтобы я был в норме, тогда и он от меня восстановится… Вот слушай. Сдаётся мне, что механизм Сороковников давно обходится без Игрока. Я так думаю, что когда этот салага только начал играть, он относительно удачно продумал алгоритм квестов, убедился, что тот работает, и запустил на автоматический прогон. С первыми попаданцами встречался сам, а когда приелось, поставил дело на поток, отслеживая только наиболее интересных. Поэтому-то он на тебя поначалу и внимания не обращал: ты для него была одна из многих, затянутых методом случайного отбора. Вот только навыки у тебя проявились слишком уж специфические. – Аркадий ухмыляется. – Редкие навыки, прямо скажем.
– Это понятно. А причём здесь Анна?
Он задумчиво почёсывает кончик носа.
– Ты заметила, как она держится в седле? Как влитая. – Что-то прикидывает в уме, просчитывает на пальцах. –Я бы даже сказал – как типичная амазонка. Сравни: ты сама за несколько уроков лишь худо-бедно приспособилась к Лютику, большего с тебя выжать не смогли. И не выжмут, кстати: какой-то у тебя подсознательный страх перед лошадьми. В детстве, что ли, напугалась? А вот Анне словно свыше умение отсыпали, но при этом ещё и гоняли до седьмого пота, и не абы кто гонял, а моя собственная рыжая фурия… Ничего, Ло не обижается, когда я её так называю, ей даже нравится. Лук у твоей Анны не учебный, я заметил; хороший лук, боевой, обстрелянный, не иначе, как из Кэрроловского фамильного арсенала, и стрелы в колчане с толком подобраны. Не пропадёт она в Китеже с такой подготовкой. Приживётся. Ещё и местным нос утрёт.