Сorvum nigrum
Шрифт:
Я чуть голову не сломал, пока думал, но так и не смог разобраться в себе. Он привлекал меня физически, когда был рядом, но одновременно вызывал неприязнь. Кажется, но я не уверен, что мне просто нравится чувствовать себя рядом с ним уязвимым и податливым. Играть роль. Выступать в другом жанре. Почему же потом я ощущаю себя, будто упал лицом в грязь? В Париже было так легко, весело и беззаботно, что я ненадолго забыл о том кто я и кто он. Легко было поверить в то, что я вовсе и не Гарри Поттер. Кто-то другой. Какой-нибудь Джон Смит, который может себе позволить провести несколько беззаботных дней в другой стране. Может так мое сознание пытается убежать от того, что его окружает? Одни вопросы. А отвечать кто будет?
==========
— Почему Люциус?..
Весна давно вступила в свои права и радовала жителей Шотландии теплыми лучами, сочной зеленью первых всходов и набухших почек. Это прекрасное время я раньше проводил на берегу Черного озера, шатаясь с друзьями, подставляя обветренное лицо ласковому солнышку. Теперь же я сижу в коттедже своего деда, напиваясь виски, а в голове лишь один вопрос: Почему Люциус?
— Он достаточно слаб для этого, — отозвался Николас. — Люциус прекрасно осознает свое место в нашем мире и не пытается прыгнуть выше головы. Наше сотрудничество было неизбежным, потому что он хочет, чтобы его род процветал, а нам нужен талантливый политик, прислушивающийся к мнению Вестников.
— Значит, он ничего не решает? — спросил я.
— Почему же, — ухмыльнулся дед. — Еще как решает, но позволяет направлять себя, прислушивается к нашему мнению. У него в голове много хороших идей. Мы долго искали подходящую кандидатуру, пытались наладить контакт и с Фаджем и с предыдущими Министрами Магии, но те были столь глупы и самонадеянны, что начинали нам угрожать.
Николас прыснул в бокал. От его дыхания стекло на миг запотело. Ну конечно, угрожать главарю банды головорезов. Что может быть смешнее?
— Малфой достаточно опытен, талантлив и красноречив. К тому же он очень харизматичен. Он многое испытал на себе, пережил войну, наслужился Темному лорду, противостоял Дамблдору. Успел посидеть в тюрьме, ощутить вкус свободы… Он достаточно слаб, чтобы подчиняться нам, и достаточно силен, чтобы вести за собой волшебное сообщество.
— Все равно он пешка, — вздохнул я и допил виски.
Налил еще.
— Он пешка, — согласился Николас, — как и ты.
— Я не пешка! — твердо возразил я.
— Неужели ты возомнил себя игроком? — нарочито удивился он. — Запомни — пешка, единственная из фигур, способная измениться, стать всемогущей. Остальные скованы жесткими правилами и не могут сойти с намеченной траектории. У них есть лишь иллюзия свободы выбора, тогда как перед «дамкой» открыты все пути.
Даже в довольно пьяном состоянии я понимал, что дедушка прав. Я, по сути, никто. Что стоит моя жизнь? Ничего. Если я вдруг умру, или пропаду, мир не рухнет; жизнь не закончится. Все так же будет вставать и садиться солнце, будет сменяться время года, только меня не будет. Что стоит всего одна жизнь? Что изменилось после смерти моих родителей? Сириуса? Дамблдора? Ничего. Люди продолжали жить. Я ощущал себя песчинкой, подхваченной ветром. Однажды, рано или поздно, я упаду. Затеряюсь среди других, точно таких же частичек. Один из многих, но особенный. Пешка, которая может встать во главе.
— Эгоисты не побеждают, Гарри, — зачем-то добавил Николас. — Люциус старается ради своей семьи, ты ради своих друзей, я для тебя. Победа только ради собственного эгоизма безвкусна. Бессмысленна… Помни об этом. Только отдавая себя без остатка, можно что-то получить взамен.
–
Трансгрессировать в состоянии алкогольного опьянения крайне не рекомендуется. Думаю, в этом есть смысл. Меня, почему-то, занесло в Лютный. Я стоял возле мусорных баков, которые, судя по виду, никто не опорожнял лет сто. Это было странно. Вокруг маги и не могут справиться с такой ерундой. Сейчас мне тоже было не до этого, да и смысл наводить чистоту там, где ее не ценят? Разговор с Николасом загрузил меня еще больше. Ненавижу май. В это время года все будто с ума сходят. Вот и я тоже…
— Подайте, — прозвучало
Я скосил глаза. На углу, прямо на камнях сидела грязная нищенка, закутанная в побитые молью шали; волосы ее спутались под воздействием непогоды. Медленно, но верно во мне просыпалось узнавание. Я нащупал в кармане несколько сиклей и бросил в алюминиевую кружку попрошайки.
— Благослови Вас Мерлин, юноша, — просипела она. — Я вижу рядом с Вами смерть, будьте осторожнее.
Эта встреча меня отрезвила. Я всегда знал, что если бы не Хогвартс Трелони или давно бы кормила червей или попрошайничала. Однако увидеть профессора в столь плачевном состоянии было крайне неприятно. Неужели ее никто не взял на работу? Она же вроде сделала несколько правдивых предсказаний… Перегруженное сознание отказывалось соображать дальше, так что я махнул рукой на комфорт и безопасность и снял комнату в каком-то дешевом мотеле при обшарпанном баре. Снейп подписал разрешение до конца года, так что я мог покидать стены школы на все выходные. Видимо задолбался каждый раз уделять мне внимание.
–
Через четыре часа я уже рассматривал потемневший от времени потолок. Ночью мне было не до убранства комнаты, но сейчас, в первых лучах рассвета у меня появилась возможность разглядеть ее. Бедность и благородство — пожалуй так. Несмотря на то, что вся мебель была старой и потрепанной, а на шторе имелось несколько заплаток, здесь было чисто. Ни паутины, ни пыли. Я понюхал одеяло. Пахло свежим бельем. Это радовало. Должно быть, хозяин блюдет порядок и дорожит своим именем. Ванная порадовала наличием выстиранных, хоть и весьма потрепанных, полотенец и горячей водой. Медная сидячая ванна служила и душевой и умывальником; унитаз притулился сбоку. Я не мог припомнить, сколько заплатил за номер, но радовало то, что я напился не настолько, чтобы забыть события минувшего вечера.
Стук в дверь стал неожиданностью. Настенные часы показывали без пятнадцати семь. Рановато для визитов. Я стиснул палочку и подошел к двери. В глазке показалось довольное лицо Тэри. Приспешник мой, кровососущий.
— Чего тебе, Тэри? — спросил я сквозь дверь.
— У меня для Вас посылка, Инквизитор, — отозвался он.
Я мысленно приподнял бровь, потому что делать такие выкрутасы собственным лицом в состоянии похмелья было бы кощунством. Что еще за новое погоняло? Я открыл дверь и впустил вампира. Он с легким поклоном вручил мне коробку и письмо. Тайна переписки, сам понимаешь, но скажу в двух словах, так и быть. Дедуля на очередном собрании поставил вопрос о моем «рабочем» имени и вчера он выбрал для меня подходящее из десяти предложенных. Инквизитор. Ниже были приведены еще несколько кличек — Мясник и Палач, если вдруг мне не понравится одобренный дедом вариант. Теперь на обложке моего портфолио появится это «имя» и представлять клиентам меня будут так же. Если вдруг случится познакомиться лично. Я был обескуражен. Срочно захотелось опохмелиться.
В коробке меня ждал подарок. Угадаешь? Хотя нет, это слишком сложно. Я даже не ожидал. Предположил, что это что-то для работы, но это оказалась кочерыжка. Из головы Эдгара. Помнишь его? Вот я с трудом вспомнил. События происходили так давно, еще в самом начале моего пути, даже не верится, что я зашел так далеко. Эта «вещь» не была похожа на него ни капли. Сморщенное лицо, голова с кулак… Хотя что-то общее прослеживалось, если смотреть в профиль. Николас рассказывал мне об этих штуках, «цанца» вроде. Сейчас изготовление подобных оберегов незаконно и карается заключением в Азкабан, но когда это интересовало Ника? Помню на втором курсе, когда меня выбросило в магазин Горбина, напротив я видел лавку, торгующую точно такими же головами. Это сейчас я знаю, что они вовсе не человеческие, а простая имитация, но тогда было жутко. Однако эта… Эта была человеческая. Николас написал, что нужно назвать его имя, чтобы он проснулся и начал функционировать.