Соседи по квартире

Лорен Кристина

— О боже.

— М-да. Но я это заслужил, — отвечает Келвин и приподнимает подбородок, глядя на меня. — Ну а ты, младшая из шестерых, ты классическая младшая?

— Уверена, Дэвис бы сказал, что да. В конце концов, Роберт создал для меня рабочее место, а мой дядя покрывает большую часть моей арендной платы, так что… — я красноречиво обвожу взглядом комнату, — я бы тоже сказала, что да.

— Ну не знаю, — упершись локтями в бедра и немного наклонившись вперед, говорит Келвин. — Я считаю это самоотверженностью.

Предоставить другому половину своего пространства и подвергнуть себя риску.

— Кажется, ты меня излишне нахваливаешь, — говорю я и стараюсь отвлечься складыванием бумаг в аккуратную стопку. Где-то в затылке, словно маленький тикающий секундомер, колет чувство вины. В глубине души я понимаю, что сделала это ради Роберта. Но когда вижу Келвина у себя в квартире… и когда чувствую, что наконец сделала для спектакля что-то полезное… не могу отрицать, что все это хотя бы немного и ради себя самой.

— Томас, — бормочет Келвин, постукивая кончиком карандаша по списку имен моих братьев и сестры. — Брэм, Мэтью, Оливия, Дэвис, Холлэнд.

— Все верно, — говорю я и встаю, чтобы достать нам еще по пиву. — Томас работает офтальмологом в Де-Мойне. Брэм учитель математики в средней школе в Фарго. Мэтью работает в техподдержке в Университете Айовы…

— Дэвис живет в Висконсине, — перебивает меня Келвин, — а Оливия… — он перебирает записи, но я знаю, что это бесполезно.

— Никто не знает, — возвращаясь с бутылками, говорю я. — На прошлой неделе она хотела пойти учиться массажу, а до этого решила организовать на принадлежащей родителям земле эко-ферму.

— В каждой семье должен быть кто-то такой, — замечает Келвин и показывает на себя.

— Некоторые вопросы тут очень простые, — говорю я и жестом прошу передать мне ноутбук, что Келвин с радостью и делает.

— Ну вперед, — снова откинувшись назад и шевеля пальцами в своих фиолетовых носках, говорит он.

— Никогда не был арестован, — читаю я, ставлю галочку в нужном окошке и перехожу к следующему вопросу. — Планируешь ли ты заниматься шпионажем, находясь на территории Соединенных Штатов?

Келвин отвечает мне зловещей ухмылкой.

Улыбнувшись, я возвращаюсь к анкете.

— Собираешься ли ты заниматься какой-либо деятельностью, целью которой является противодействие правительству Соединенных Штатов, контроль над ним или его свержение путем насилия или иными незаконными действиями?

Он делает вид, будто задумался, и я иду дальше.

— Состоял ли ты когда-либо в коммунистической партии? — Келвин мотает головой, а я ставлю галочку в окошке «Нет». — Намерен ли практиковать в Соединенных Штатах полигамию?

— Давай сначала посмотрим, как сложится брак с тобой.

Внутри меня бушует вихрь из бабочек.

— В течение последних десяти лет занимался ли ты проституций или привлекал кого-либо к занятию проституцией? И намереваешься ли заниматься этим в будущем?

— Я и так стараюсь экономить.

Какие

именно вопросы высвечиваются у меня на экране, Келвин не видит, и я решаю, что это отличная возможность получше его узнать.

— Вступал ли ты когда-либо в сговор — и намереваешься ли вступить — с целью участия в любой форме террористической деятельности?

— Нет.

— Занимался ли фальшивомонетничеством?

— Нет.

— Когда в последний раз ты состоял в отношениях?

Келвин замирает, не донеся бутылку пива к губам.

— Там действительно это спрашивают?

Я поднимаю руки, изображая невинность.

— Не я составляла эти вопросы, знаешь ли.

— Ну… давно.

— Тут нужно ввести дату, — говорю я и держу руки на весу над клавиатурой.

— Месяцев десять назад, наверное. Но ничего серьезного все равно не было.

— Состоял ли ты когда-либо и планируешь ли вступить в клуб высотной мили? [собирательное название для тех, кто занимался сексом на высоте более одной мили, то есть на борту самолета — прим. перев.]

Уже открыв было рот, чтобы ответить, Келвин вдруг поднимает, что я сочиняю на ходу.

— Ах ты хулиганка!

Нагнувшись, чтобы увернуться от летящей в меня диванной подушки, я заливаюсь смехом.

глава двенадцатая

Обычно это я стучусь в дверь квартиры Роберта и Джеффа с продуктами в руках, но вечером в пятницу — спустя три дня после свадьбы — у меня на пороге с едой на вынос появляется дядюшка Джефф собственной персоной.

Хотя он регулярно пересылал мне свою переписку с Сэмом Доэрти, с тех пор как ушел из кабинета Роберта, пыхтя от злости, я с ним не разговаривала. Мы с Джеффом еще никогда не играли в такую молчанку, поэтому я настолько рада его видеть, что сразу же бросаюсь к нему в объятия. Вернее, прижимаюсь и обхватываю его здоровой рукой, поскольку он держит пакеты с тайской едой.

— Прости меня, — отойдя на шаг и вытерев глаза, говорю я. Рядом тут же возникает Келвин и, улыбаясь, помогает с пакетами. Поблагодарив его кивком, Джефф сгребает меня в настоящие объятия.

— Ты дурочка, — поцеловав меня в макушку, произносит он. — Но ты моя дурочка, чему я несказанно рад.

Я прижалась лицом к его рубашке в мелкую голубую клетку и оставила отпечатки слез и потекшей туши.

— Значит, теперь ты не против?

— Еще как против, — отодвинувшись немного, Джефф большими пальцами вытирает мне слезы. — Но я понимаю. Я и сам сделал бы ради него что угодно. В любом случае, — говорит он и отходит в сторону, посмотрев на меня с сожалением, — я привел с собой группу поддержки.