Соседи по планете: Птицы
Шрифт:
На борту корабля имелось два голубя. Они были последней, хотя и слабой надеждой моряков. К лапкам птиц прикрепили записки с указанием координат — местонахождения лодки, — поместили птиц в специальную капсулу и через торпедный аппарат выбросили капсулу наружу. И помощь пришла. Люди могли только догадываться, что пережили птицы, когда разыгрался жесточайший шторм. Голубь погиб, но голубка сумела долететь до базы. За этот подвиг она была удостоена высшей военной награды Великобритании, и ей был поставлен памятник.
Впрочем, этот памятник — знак благодарности и уважения и тем 200 тысячам
И не только им. Памятники во Франции и Англии — это, пожалуй, памятники всем голубям, которые вот уже много столетий верно и добросовестно помогают людям.
Голуби, так же как куры и гуси, не единственные наши пернатые соседи по планете, с которыми человек издавна имеет прочные взаимоотношения. Несколько позже, но тоже в далекие времена человек приручил утку (точнее, два вида уток). Еще в Римской империи были широко распространены домашние птицы — цесарки. Разводили их кое-где и в Западной Европе. Но в середине века эти птицы почему-то там исчезли. Лишь в 1415 году они были снова завезены в Европу португальцами из Северной Африки, где живут дикие цесарки, и вторично одомашнены.
Однако взаимоотношения человека с птицами не исчерпываются лишь приручением и одомашниванием наших пернатых соседей по планете. Не исчерпываются они и почитанием и поклонением. Взаимоотношения гораздо сложнее и многограннее. Опуская сейчас вопрос об охоте и истреблении птиц (это хоть и относится к взаимоотношениям, вопрос настолько большой и сложный, что его необходимо выделить в особый раздел), скажу лишь, что человек использовал птиц и как охотничьих животных. Достаточно вспомнить соколиную охоту и охоту с другими хищными птицами, которая издавна была популярна во многих странах мира. Охотничьих птиц приручали смолоду, но они не были домашними (в неволе не размножались). Однако занятие это оставило значительный след в памяти людей. (Сейчас еще в некоторых странах и, в частности, в нашей стране — в среднеазиатских республиках, существует охота с беркутами, а в центральных районах нашей страны делаются попытки возродить охоту с соколами.)
Охотились и охотятся люди не только с хищными птицами. Так, кое-где существует охота, точнее, рыбная ловля (это ведь тоже охота!) с бакланами.
Бакланы, как известно, не одомашнены. А «охотничьи» бакланы, если говорить в общепринятом смысле, даже не приручены.
Из гнезд бакланов, живущих на воде, забирают яйца и подкладывают курам. Появившиеся на свет бакланчики сразу становятся ручными — они не боятся человека, знают хозяина, послушны. Когда птенцы подрастают, их начинают обучать «ремеслу». Собственно, обучать баклана ловить рыбу, конечно, не надо. Надо лишь сделать так, чтобы, поймав, он ее не проглотил. Для этого птице надевают на шею кольцо, мешающее проглотить добычу. Баклан ловит рыбу и не глотает ее, а относит хозяину, которого хорошо знает.
Можно привести еще множество примеров самых разнообразных взаимоотношений человека со своими пернатыми
Но это далеко не все — круг вопросов, связанных с птицами, гораздо шире. И проблем — решенных и еще не решенных — множество.
Проблемы узнавания
Стремление человека, начиная с самого первобытного его существования,
под влиянием самых первобытных религий (или под влиянием магий)
выражалось в стремлении овладеть двумя драгоценными дарами —
даром чудодействия и даром пророчества. Эти два дара приносит ему наука.
«Всегда яйцеродные», «Бернакальские гуси» и бинарная номенклатура
Знаменитый английский биолог Томас Гекели как-то полушутя, полусерьезно заметил: трагедия науки состоит в том, что часто прекрасная гипотеза разбивается безобразным фактом.
Эта мысль вполне справедлива и в нашем случае: прекрасные, удивительные легенды о птицах в конце концов были опровергнуты «грубыми», но неоспоримыми фактами. Правда, до определенного времени (очередной парадокс науки, которыми она так богата!) легенды и факты мирно уживались, не мешали друг другу. Впрочем, это не так уж и парадоксально, как может показаться, — ведь науке понадобился немалый срок, чтобы накопить достаточно фактов для опровержения всевозможных домыслов.
Попробуем разобраться, как же все это получилось. Ведь с давних пор люди знали о птицах очень многое. Без этих знаний не мог бы охотиться первобытный человек, без этих знаний люди не могли бы их приручить и одомашнить, не могли бы содержать в неволе и выводить новые породы. Да, определенные знания у людей были. Основывались они на фактах — многочисленных, но разрозненных. Но это не мешало людям верить в то, что куры способны предсказывать будущее, а в голубе может воплотиться «святой дух».
Поставить все на свои места, разгромить фактами легенды могло лишь научное знание. Но прежде самой науке нужно было еще родиться: требовалось перейти какой-то рубеж, после которого отдельные факты, разрозненные сведения слились бы в единую систему — ведь наука и есть систематизированное знание.
Но даже тот, кто впервые систематизировал имевшиеся знания о животных, кто положил начало науке зоологии, тоже, конечно, не был свободен от многих и многих ошибок, от свойственных его времени ошибочных представлений об окружающем мире. Да и средства, которыми располагал этот человек, были очень и очень ограниченны — ведь жил он почти две с половиной тысячи лет назад. Точнее, с 384 по 322 год до нашей эры.