Соседи
Шрифт:
Маша долго молчала, а потом стала рассказывать березам про геометрию, которую будет изучать в шестом классе.
Сзади затрещали сухие ветки. Из-за кустов выскочил Йондол. А следом за ним появился и Сашка с только что срезанной палкой в руке. Удивленно посмотрел на Машу:
— Ты с кем тут разговариваешь?
— А тебе какое дело?
— Интересно. Никого поблизости нет, а ты разговариваешь. Не с березами же?
— А хотя бы и с березами. Тебе-то что? Ты, может, с осинами разговариваешь.
— Вот еще! Очень надо с деревьями! — сказал Сашка и посмотрел на свою собаку, — Я говорю с зайцами, с ежами, вот с Йондолом… А деревья разве понимают?
— Понимают! — уверенно сказала Маша. — Деревья ведь живые. Вот ты ножом срезал ветку, а у нее, смотри, слеза… Больно ей.
— Дереву — больно?! — расхохотался Сашка и срезал конец палки, который тут же оказался в зубах Йондола. — Смотри, дерево ничего не чувствует, хоть режь его, хоть пили. А собака чувствует… — Сашка своей палкой чуть дотронулся до Йондола. Тот взвизгнул, поджал хвост. — Слышишь, что говорит? Не трогай, говорит.
— А моя мама сейчас на ферме, — неожиданно сказала Маша. — А в обед доярки поедут на дойку на Парцу! Там у реки стадо пасется. Пойдем туда?
— Чего я там не видел?
— Искупаемся.
— Я вчера купался.
— То было вчера, а то сегодня. Каждый день будешь купаться, никакая болезнь не пристанет. Закалишься.
— Ну ладно, пойдем! — согласился Сашка.
Когда Сашка с Машей пришли к реке, солнце поднялось уже к зениту и жарило так, будто блины пекло.
В воде плескалось много ребятишек. На приречном лугу паслись колхозные коровы. С ними были пастухи. Но доярки еще не пришли. Маша разделась и с ходу бултыхнулась в воду. Она поплыла свободно и легко, как рыба.
Сашка с Йондолом перебрались на другой берег. Там в воде, под крутым обрывом, жили раки. Сашка нырял, извиваясь как вьюн, долго не всплывал, а когда появлялся, в его руке трепетал рак. Сашка перебрасывал его через реку к Маше. Два раза он не рассчитал свои силы, и раки, не достигнув берега, шлепнулись в воду. Остальные благополучно приземлились на другом берегу поблизости от Маши.
Потом Сашка развел костер и сварил раков. Он ел их с удовольствием, извлекая из клешней и раковой шейки нежное вкусное мясо. А Маша едва попробовала и отказалась.
— А я люблю раков! — признался Сашка.
Наевшись вдоволь, он собрал оставшихся раков в кучку.
— Это для папы, — сказал он.
— А твой отец ест раков?
— О-о, еще как!
И Сашка стал складывать раков за пазуху.
— Ой, какие большие жуки! — послышался поблизости голос.
Это был голос тети Анюты.
Сашка с Машей так увлеклись своим делом, что не заметили, как появились доярки.
— Это не жуки, а раки, — пояснил Сашка. — Попробуйте, тетя Анюта. Вкусные…
Анюта Офтина замахала обеими руками и попятилась.
— Ты одурел, что ли? Такую пакость есть…
— А мы ели с Машей.
Тетя Анюта с неодобрением посмотрела на дочь.
— Маша, это правда, и ты ела?
— Мама, я только попробовала. А раки — не дрянь. Сашкин отец тоже их ест.
Это совсем вывело из себя Офтину.
— Сашкин отец, поди, и змею слопает. И ты, на него глядя, будешь? Не смей больше дотрагиваться до них. Слышишь?
Йондолу, наверно, не понравилось, что тетя Анюта повышает голос. Он залаял на нее, будто хотел сказать: «Перестаньте ругаться».
А Сашка шлепнул собаку по спине, позвал:
— Пойдем, Йондол, папу раками угостим…
БЕДА
Стропила недостроенного коровника, точно чьи-то гигантские ребра, показались издалека. Чуть поодаль кучкой стояли плотники, о чем-то разговаривали. Когда Сашка приблизился к ним, они замолчали.
— А мой папа где? — спросил Сашка невысокого седовласого старика. Он знал его. Когда Сашка приходил к отцу, тот всегда просил подать ему какой-нибудь плотничий инструмент.
— Да недавно был здесь… — старик хотел что-то еще сказать, но, посмотрев на товарищей, смолк.
— Это дело не скроешь, Митрий Петрович, — сказал один из плотников, придерживая в руке топор. — Говори правду.
Дед Митрий подошел к Сашке, озабоченно молвил:
— Понимаешь, заболел твой отец. В ковляйскую больницу отвезли его на машине…
— Как заболел? — не понял Сашка. — Когда утром из дома уходил, он здоров был.
— Дома не болел, а здесь вот случилось… — Старик положил руку на плечо мальчишки, сказал серьезно: — Вот что, Саша, ты уже не маленький, буду с тобой откровенен. С крыши коровника упал твой отец, сломал ногу. Вот такие, брат, дела. Долго придется ему лежать в больнице.
Сашка остолбенел. Отец упал с крыши коровника, сломал ногу? Как же он упал? Сколько раз на крышах работал — никогда не падал. А теперь… Что же делать?
Дед Митрий по-отечески похлопал его по плечу и стал успокаивать:
— Не горюй. Вылечат. А тебя одного не оставим. Так мы всей бригадой решили. Хочешь, со мной будешь жить? Дом у меня просторный. Места хватит. Телевизор хороший — «Чайка». Скучать не будешь. С внуком моим подружишься. Тебе, надеюсь, он понравится. Пойдем! Вот дела закончим — и айда ко мне!
— Я из своего дома никуда не уйду, — сказал Сашка и нежно посмотрел на Йондола. Тот будто понял, о чем он говорит, одобрительно заюлил хвостом, положил лапы Сашке на грудь.
— Одному и в своем доме не сладко, — не сдавался дед Митрий. — А кто тебе варить будет? Сам? Ой-ли?!
И, будто все решено, старик хлопнул Сашку по плечу:
— Не хочешь сейчас идти со мной, приходи позже. В Ковляе с краю второй дом. Спросишь, где дед Митрий живет, любой покажет. Лады?
— Спасибо, дед Митя… — Сашка опустил голову, помолчал, потом сказал рассудительно: — Из дома уходить мне никак нельзя. Хозяйство ведь не бросишь.