Сослагательное наклонение
Шрифт:
Должно быть, Стенька действительно любил старшего брата, потому что с этих пор он жестоко и изобретательно мстил всему миру и, в первую очередь, родной стране. История знает примеры подобного рода.
Формально, летом 1667 года Разин действовал в интересах казацкой старшины. После похода Василия Уса на Дону слишком прибыло гулящих людей, в то время как хлеб отпускался из России по старым росписям, только для реестровых казаков. В таких случаях войско Донское снаряжало отряды за зипунами. Состояли отряды из казацкой голытьбы, но снаряжались старшиной, выдававшей оружие, порох и всё остальное, потребное для похода. Если поход был удачен, основная добыча скупалась достаточными казаками за бесценок, если поход проваливался, и значительная часть войска погибала, то на Дону становилось просторнее, и социальное напряжение снималось. Во всех случаях казацкая верхушка оказывалась в выигрыше.
Однако, в середине семнадцатого века положение донского казачества изменилось. После присоединения в 1654 году Малороссийских земель, стали невозможны набеги на ляхов; в то время как на юго-западе местность регулярно опустошалась запорожцами, которым тоже хотелось зипунов. К тому же, турки в это время укрепляют Измаил, перекрыв путь в Бесарабию. Второе традиционное направление грабительских походов – Крым и Чёрное море. Знаменитое Азовское сидение имело целью не столько величие России (в конце концов, Россия ничего не выиграла в результате Азовской войны), сколько возможность беспрепятственно выходить в Чёрное моря для грабежей северной Анатолии. В пятидесятых годах семнадцатого столетия Азовская крепость была заново отстроена турками и перекрыла казакам путь к турецким берегам.
Жаждущим чужого добра оставался единственный выход: на Волгу и Каспийское море. Правда, и калмыки, и едиссанские татары к тому времени признали вассальную зависимость от русского царя, но воровских казаков такая мелочь остановить не могла, да и никогда закон не останавливал грабителя. Приведём такой пример… Ещё за сто лет до описываемых событий важным источником дохода уральских купцов были вооружённые набеги на иноверцев, как тогда говорили: на «своих поганых». В том числе, у купцов Строгановых имелся особо доверенный приказчик Василий Тимофеевич Аленин, который занимался грабежом инородцев, чьи земли давно вошли в состав русского государства. Занятие это приняло такой размах, что Иван Грозный вынужден был строго повелеть, чтобы никто не смел «безуказно грабить мордву и черемис». Однако, даже царское слово не смогло прекратить грабежей, слишком уж выгодным казалось это занятие. Василий Тимофеевич, чтобы не компрометировать хозяев, сменил имя, обратившись в Ермила Тимофеевича, действующего, якобы на свой страх и риск. Однако, грабёжное по-прежнему сбывалось через торговый дом Строгановых. Одновременно Строгановы добивались у царя разрешения самостоятельно воевать против соседей. Чувашей и мордву, которые исправно платили ясак, Грозный в обиду не дал, а вот независимое царство Сибирское отдал на поток и разграбление. Василий-Ермил к тому времени был уже настолько популярен, что его называли не по имени-отчеству, а уменьшительным именем – Ермак. Такое обращение показывает особое уважение народа, вспомним, что Разин тоже остался в памяти не Степаном, а Стенькой.
Покорение Ермаком Сибири – кто ж не слышал об этом замечательном событии? А что народный герой с самого начала был доверенным лицом гангстерского синдиката Строгановых, известно немногим.
Точно также и Стенька неуказанным образом уводил лишний люд громить мирные татарские юрты. При этом само собой разумелось, что и купцам – русским да персидским – придётся несладко, но всё это мало трогало казацкую старшину. Попадётся Стенька царским воеводам – ответит головой, а крёстный, снарядивший поход, как бы и ни при чём. Вернётся Стенька с зипунами, будет и достаточным казакам пожива. Но на этот раз Корнила Яковлев со товарищи просчитались, не учли, что Стенька уже не домовитый казак, водивший полки и возглавлявший посольства, а отморозок, думающий лишь о мести.
Первое, что сделали воровские казаки, выйдя к Волге, – перехватили барки с хлебом, идущие на Дон.
Казалось бы, донские степи, черноземье, самые что ни на есть хлебные места, однако, именно тут в течение столетий пролегал русский фронтир, Дикое Поле. Непрерывная война всех против всех не стихала ни на миг: калмыки, ногайцы, каракалпаки, едиссанские и крымские татары резали друг друга. Русские казаки не уступали, а может быть, и превосходили по части грабежей воинственных соседей, но растить хлеб на благодатных землях не могли. Посеять – не проблема, а вот достанется урожай кому угодно, только не пахарю. Опять же, казак обязан по первому призыву бросать хозяйство и выступать в поход. Землепашец не мог нести такую службу, поэтому царскими указами служилым казакам запрещалось заниматься земледелием. Хлеб присылался на Дон из России и выдавался реестровым казакам в счёт жалованья. Последний раз списки служилых казаков составлялись в 1665 году, а с тех пор на Дону прибыло слишком много гулящих людей. Присылаемого хлеба не хватало, но без него войску Донскому грозил настоящий голод. Конечно, богатые казаки с голодухи мереть не станут, гибель грозила лишь бесштанной голытьбе, такой же, что и разинцы, но, как видим, голодный голодного тоже не всегда разумеет. Со смехом и весёлым гиканьем хлеб был утоплен в Волге.
Так начались многократно воспетые простым народом Стенькины подвиги.
Ещё раз повторим, без Сеньки Разина хлеб, идущий на низ, и рыба, предназначенная для верховых городов, всё равно, скорей всего были бы уничтожены. А вот остановить вакханалию разрушения атаман мог. Но не захотел.
С Разиным или без него казацкая ватага равно жестоко грабила бы проезжающих купцов, вырезала татарские кочевья и, конечно, наложила бы хищную лапу на патриаршую казну.
Кстати, каким образом занесло эту самую казну на Волгу?
В 1667 году в Москве проходил поместный собор, лишивший опального патриарха Никона его сана. Никон, до этого проживавший неподалёку от Москвы, в Новоиерусалимском монастыре, был отправлен в ссылку на север, в Белозерский монастырь. А казна, получается, поехала на юг. Вряд ли Никон собирался бежать в Персию, прихватив с собой казну, не таков был патриарх. Скорей всего, казну отправили в Астрахань на сохранение митрополиту Иосифу, одному из немногих, кому Никон мог доверять. Вот только до Иосифа сокровища не доехали, а были пограблены, и в тот же день раздуванены гулящими казаками.
После таковых дел возвращаться на Дон было нельзя, слишком уж заметный след тянулся за воровским людом. Оставалось уходить на юг. Кто бы ни принял командование ватагой, он должен был миновать Астрахань и расположиться на зимовку либо на учугах, либо на островах возле Синего Морца. А возможно и каменный Яицкий городок был бы взят, свет не сходится клином на одном атамане, поэтому не будем напрасно плодить сослагательные наклонения.
По весне перед казацкой вольницей встала проблема: куда волочиться дальше? Путь в Россию отныне закрыт не только законом – от Москвы подходили войска, царь Алексей Михайлович собирался ратной силой остановить грабежи. Тут места сослагательным наклонениям не оставалось: домой грехи не пускают, в сторону Хивы не шатнёшься, там без следа пропадали отряды куда более серьёзные, нежели ватага Сеньки Разина. Зато дорога на юг была открыта. К тому же, где-то там, на Каспийских островах зимовала ватага другого разбойного атамана – Серёжки Кривого.
История любит работать с запасом. Понадобится для великих свершений великий человек, и провидение готовит разом когорту великих. А мы потом восхищаемся золотым и серебряным веками литературы, удивляемся, что композиторы, словно грибы, произрастают могучими кучками, и рассуждаем об эпохе великих географических открытий. Беседовать на эту тему можно долго и безрезультатно, ясно одно, людей необычной судьбы влечёт друг к другу словно магнитом.
Забудем на минуту обо всяческих допущениях и просто подивимся глядя, как на крошечном казацком струге посреди моря Хвалынского встретились два харизматических лидера, два почти былинных героя: Серёжка Кривой и Стенька Разин.
Почему-то, вспоминая о Персидском походе, люди забывают, что у казаков было два атамана. Даже в книгах, посвящённых будущему великому землепроходцу, округло говорится, что он «участвовал в Персидском походе Степана Разина». А между тем, власть атаманы делили поровну, к тому же, Серёжка Кривой занялся морским разбоем на год раньше Разина. Именно от Серёжки должен был охранять купеческие караваны строящийся на астраханских верфях первый русский военный корабль – барк «Орёл».
Некоторых читателей может покоробить последний абзац: как же так, герой, радетель русского величия, которого привычно сравнивают с Кутузовым, адмиралом Нельсоном, а то и Яном Жижкой, и вдруг – пират с чёрной повязкой на выбитом глазу. Однако, из песни слова не выкинешь, именно пиратом был Серёжка Кривой в начале своей бурной карьеры.