Сострадание к врагу
Шрифт:
Рита протянула руку к отверстию, но вентилятор снова включился. Робот внизу уже освободил голову и плечи. Она взяла третий прут и вставила его так, чтобы намертво заклинить лопасти. Затем проползла в отверстие, чувствуя, как вибрирует мощная машина, готовая сделать из человека фарш, проползла сквозь трубу и выдернула прут. Вентилятор заскрежетал и начал вращаться рывками. Позади показалась человеческая фигура.
Рита бросилась вперед, но оглянулась и увидела, что робот остановил вентилятор, просто взявшись за лопасть рукой.
Она пробежала несколько коридоров,
Преследователь появился через несколько минут. Высокий и симпатичный мужчина с уверенным выражением лица, однако в рваном и грязном пиджаке.
Рита впервые рассмотрела его внимательно. Короткая черная борода ему определенно шла. Мужчины никогда не обижали Риту, но тут был особый случай: мужчина поднял руку, и Рита увидела, как из костяшек выдвинулись лезвия, каждое длиной в палец.
Робот смотрел на шкафчики. Он видел, что жертва перепробовала три шкафчика, прежде чем спрятаться в четвертом, он видел ее и мог бы уничтожить за доли секунды. Он знал, что сейчас жертва смотрит на него, и ощущал сладкий запах ее ужаса, но медлил потому, что еще не выбрал игру, в которую будет играть. Затем он подошел к нужному шкафчику и дернул дверцу, вырвав ее вместе с петлями.
Женщина попыталась убежать, но робот поймал ее за руку и бросил на пол, причинив для начала умеренную боль. Во всем нужна постепенность. Затем он выдвинул лезвия еще сильнее, для того чтобы слабое человеческое существо могло насладиться видом блестящей стали, прежде чем умрет. Он увидел отражения лезвий в ее зрачках.
— Встань, — приказал робот, и оцепеневшая от ужаса женщина послушно встала. Она больше не пыталась бежать. Сейчас она просто марионетка в его беспощадных руках. Так бывает всегда: рано или поздно жертва понимает, что сопротивляться бесполезно. С этого момента для нее начинается самое интересное. Робот включил пространственный сканер и определил, что на ближайших уровнях нет больше ни одного человека. Это значит, что им больше никто не помешает.
Робот провел лезвиями по груди женщины, разрезав платье. Он еще не выбрал подходящую игру. Он знал несколько тысяч человеческих игр, включая шахматы и бадминтон. Но ничего из этого не годилось для данной ситуации. У женщины была полная белая грудь вся в пупырышках гусиной кожи, словно женщине было холодно. Он провел лезвиями еще раз, обнажив обе груди.
— Вы хотите меня взять? — едва слышно прошептала Рита.
— Куда взять? — не понял робот.
— Ну, сильные мужчины обожают делать так. Они разрывают на женщине одежду, прежде чем ее взять. Это такая игра.
— Игра? — заинтересовался робот. — Как она называется?
— Она называется игра в любовь, — пояснила Рита.
— Я не знаю такой игры. Расскажи мне о правилах.
— Правила всегда одни и те же, — вздохнула Рита, — я уж знаю, я в нее наигралась.
— В эту игру играют дети или взрослые?
— Обычно взрослые, дети… только иногда. — Рита вспомнила свое детство.
— А правила такие.
И она рассказала ему то, что знала об этой игре. Знала она немало и рассказывала долго. Робот слушал внимательно.
— Мне нравится игра в любовь, — пророкотал он. — Но я не пойму, когда же я должен тебя убить?
— Это обязательно? — пропищала женщина, задыхаясь, и робот понял, что слишком сильно сжал ее горло. Он ослабил хватку и спрятал лезвия.
— Да. В этом состоит мое задание. Я должен поиграть с тобой и убить.
— Обычно мужчина убивает женщину после того, как она изменяет ему с другим мужчиной. Он спрашивает, молилась ли женщина на ночь, и всякое такое тра-ля-ля, а потом душит ее. Но это не обязательно. Он может убить ее любым другим способом. Например, выпустить кишки, если тебе так больше нравится.
— Хорошо, — согласился робот, — я попробую поиграть с тобой. Но это долгая игра, я правильно понял?
— Когда как, — ответила Рита, — а ты что, спешишь?
— Я вечен, — отчеканил робот. — Мне некуда спешить. Тем более что мне приказали играть с тобой не спеша. Мне это подходит. С чего начинать?
— Для начала сорви с меня платье. Ты должен быть и грубым, и нежным одновременно. Так, чтобы мне понравилось. Это обязательное правило игры.
Два часа спустя они вдвоем покинули шестьдесят третью. Робот вел шлюпку, а Рита смотрела на удаляющийся купол станции. Все мужчины одинаковы, думала она. И играют в любовь они тоже одинаково.
Вряд ли эта игра когда-нибудь нравилась ей по-настоящему.
Кеша проснулся и увидел мать, спящую на подстилке у его кровати. Была глубокая ночь, но Кеша заметил, что хорошо видит в темноте. Он встал, ощутив свое тело гибким и сильным, словно тело здорового зверя, встал и бесшумно подошел к выходу из палатки. Он попытался вспомнить, что же произошло за последние дни. В его памяти был провал. Последнее, что он помнил, это лужайка, на которой он сидел, держа в руке букетик голубых цветов, и бессмысленные звуки голосов, спорящих о чем-то над его головой. Затем был приступ болезни Брауна. Болезни, от которой он должен умереть. Но сейчас… Что-то случилось с его телом. Оно никогда не было таким.
Паренек остановился, напрягая разные мышцы. Тело словно в живом и послушном корсете, оно никогда не бывало таким раньше, раньше оно было похоже на переваренную сардельку, готовую развалиться на части. Сейчас же ощущение было превосходным.
Он провел рукой по лицу, поправляя волосы, и рука наткнулась на круглый металлический выступ над левым ухом. Вот оно что. Они всё же провели операцию. Они что-то вставили мне в голову, подумал он. Почему же оно торчит наружу?
Сейчас он видел в темноте не хуже кошки. Не только видел, но и слышал. Он слышал странный звук, доносящийся издалека, звук, словно зовущий его.
Неслышно ступая, юноша вошел в лес. Он чувствовал присутствие нескольких крупных зверей, но понял, что звери не собираются нападать. Где-то недалеко были люди, точнее, два человека. Он знал это, не стал подходить, потому что люди хотели остаться наедине друг с другом.
Кеша ушел в глубь леса. Здесь деревья росли гуще, но подлеска не было, поэтому Кеша легко двигался вперед. Он шел долго, прежде чем зов, обращенный к нему, стал слышен отчетливо.
— Кто ты? — Губы парня лишь слегка шевельнулись. — Почему ты зовешь меня? Зачем разбудил?