Состязание в непристойностях
Шрифт:
– Решили присмотреть себе новую машину? – не теряя времени, спросил Целовальников.
– В том числе… – продолжал усмехаться Нефедов.
– А сколько их уже у вас, вы хоть помните?
Последовал взгляд в потолок, потом бизнесмен хохотнул и честно признался:
– Нет.
– А в Африке дети умирают от голода! – подколол его телевизионщик.
Но и это нисколько не вывело из себя Нефедова. Он неспешно двинулся дальше, вполоборота бросив:
– Обратитесь в мой офис. Вам дадут подробную справку о моих спонсорских программах, в том числе по поддержке детских
Целовальников в камеру подытожил эпизод:
– Две девчушки с ним – тоже, видимо, из детского дома. Ну что ж, одеты они хорошо и, чувствуется, не голодные.
Следующими, на кого обратила внимание съемочная группа, была певичка Маша Шаман, державшая под руку совершенно неизвестного молодого человека. Декольте ее вызывающе красного платья было чуть ли не до пупка, и, по правде говоря, ей было что показывать, хотя и скрывать уже тоже, так как она явно не изнуряла себя диетами.
– Маша, вы не просветите нас, как зовут вашего нового кавалера? – встал у нее на пути Целовальников, но так, чтобы не помешать оператору заснять звездную парочку.
– Это Олег, – кротко, словно невинная девочка, прощебетала певичка, хлопая глазками.
Псевдоним Маша Шаман ей придумал продюсер, а в действительности она была Любой Уткиной – простой сибирской девушкой с голосом, которым можно было докричаться от одного села до другого.
– Как, просто Олег?! – дожимал ее Целовальников.
– Нет, не просто! – оскорбилась Маша. – Рядом со мной простых людей не бывает.
– Он тоже поет или вышивает крестиком?
– Он коллекционер. Собирает зеленые бумажки.
Продавив съемочную группу мощной грудью, певица проследовала дальше.
Потом довольно долго никто из известных личностей на вечеринку не приезжал – так, одна мелочь пузатая. Пользуясь вынужденной паузой, Целовальников сказал оператору, чтобы тот заснял мило беседовавших неподалеку депутата Госдумы и крупного банкира.
– На наших глазах зарождается прочный союз власти и капитала, – прокомментировал Целовальников.
Но вдруг он резко и бесцеремонно двинулся наперерез прибывавшим гостям, за рукав потянув за собой оператора. Такую его реакцию вызвал Петр Калачников, как-то незаметно уже проникший в глубь шоу-рума.
– Господин Калачников! – окликнул его Целовальников. – Калачников!!
Петр повернулся на крик и, увидев, кто его зовет, охотно подставился под объектив телекамеры. В таких случаях его не надо было уговаривать.
– Вы здесь по работе? – поинтересовался Целовальников.
– Нет.
– Слава Богу, оказывается, и наши люди иногда отдыхают. Я имею в виду телевизионщиков.
– Бывает…
Целовальников вспомнил, что уже очень давно не хамил и врезал:
– Собираетесь посмотреть машины или просто похавать черной икры?
– Просто похавать икры, – в тон ответил Петр.
– А почему вы один, без подруги… или вы предпочитаете иметь близкого друга?
– Да, и я надеялся снять здесь тебя, – прекрасно понимая, для какой передачи его интервьюируют, заявил Калачников, хищно надвигаясь на собеседника.
Можно было быть уверенным, что именно эти его слова не вырежут при монтаже: скабрезности в программе «Жизнь удалась» приветствовались особо. Целовальников с картинным испугом замахал руками, но не нашел что ответить и отстал.
Вообще-то Калачников собирался пригласить на эту вечеринку Волкогонову, и совсем не как персонального доктора. Ему давно хотелось сделать для нее что-нибудь приятное и, если уж быть до конца откровенным, хотелось продемонстрировать ей, в каких кругах он вращается. Иногда Петру казалось, что снисходительное отношение к нему Марины обусловлено тем, что она просто не знает, с кем свела ее судьба, ведь, кроме убогого мирка врача «Скорой помощи», она ничего не видела. Все женщины, которых он затаскивал ранее на подобные светские мероприятия, были под впечатлением от роскошной еды, напитков, от окружения и потом долго рассказывали подругам, где они побывали. Однако после того как прошедшей ночью после нескольких часов бурного секса Марина бесцеремонно выставила его на улицу, Петр все еще чувствовал себя смертельно обиженным и, в конце концов, решил наказать, что ли, Волкогонову, не брать ее на этот прием.
«Кем она себя возомнила?! – целый день кипятился Калачников. – Принцессой пилюль и клизм?! Королевой слабительного?! Подумаешь, ее сын может увидеть меня в ее постели! Раньше надо было гнать оттуда мужиков, еще до того, как они тебя обрюхатили!»
Он был так сердит на Марину, что демонстративно не позвонил ей с утра, хотя за последнее время, даже когда не было репетиций и они не встречались, Петр по крайней мере связывался с ней по телефону и в общих чертах сообщал о своем самочувствии. И порой они довольно долго болтали на темы, совсем не связанные с его здоровьем, – о кино, театрах, выставках. Но сегодня перебороть свою гордыню он все же не смог.
Впрочем, оказавшись в новом, шикарном автомагазине, Калачников на какое-то время забыл о своей несносной докторше. Как истинный автолюбитель, он с интересом осмотрел выставленные здесь машины, а в некоторых даже посидел за рулем, любуясь роскошными интерьерами, великолепным дизайном каждой, даже самой мелкой детали внутреннего убранства. Надо сказать, что и другие гости проявляли любопытство: дорогие тачки были важной составляющей их жизни.
У одного из лимузинов Петр нос к носу столкнулся с Соней Корзун, которая была со своим мужем-аптекарем – веселым, плюгавым толстячком, едва доходившим ей до плеча. Соня расцеловалась с Калачниковым и без всякого смущения представила мужчин друг другу.
Толстячок тоже нисколько не удивился знакомству жены с известным шоуменом, а возможно, он просто устал удивляться. Энергично пожав руку Петру, он кивнул на черный лимузин, рядом с которым они стояли, и заявил:
– А у меня такой уже есть! – после чего победно рассмеялся.
– Классная машина, – потрафил самолюбию аптекаря Калачников.
– А вы на чем ездите? – поинтересовался Корзун.
– Тюнинговый «мерс», двенадцать цилиндров!
Аптекарь многозначительно поцокал языком, было видно: он действительно понимает, о чем идет речь, и очень уважает людей, обладающих такими игрушками.