Состязание. Странствие
Шрифт:
Ему удается найти проход.
Он опускается на колени и плачет.
Он весь разбит, обессилен. Его лишили победы, он проклинает Скотта, лезет обратно по собственным следам, не показывает вида, что проиграл, — нет, он тот, кто больше любого другого заслуживал право быть победителем. Проводит своих товарищей через трещины, мимо провалов на прочный лед.
Однако на пути к базе он заболевает цингой. Теряет зубы. Истекает кровью. Временами теряет голову, выскакивает из палатки и кричит, что должен вернуться к Скотту, который движется к полюсу. Приходится силой затаскивать его обратно в палатку. Его укладывают в спальный мешок, один из участников группы уходит на лыжах вперед, отыскивает базу в проливе Мак-Мёрдо и приводит врача, доктора Аткинсона. Жизнь Эванса спасена.
А далеко на юге пять человек идут к полюсу. Руководитель отряда необычно скуп на слова. Время от времени поглядывает на Уилсона и вяло улыбается, как бы извиняясь за что-то, о чем не решается сказать. Один буран сменяется другим. Каждую неделю они теряют часы и дни.
Ночью почти не спят.
В эту пору, когда нагрузка возросла, а силы Скотта уже не те, что были на старте в проливе Мак-Мёрдо, нам слышны в его дневниковых записях более теплые, задушевные интонации. Он вырастает с ростом опасности. В предчувствии гибели находит гордые слова.
Наконец на самом плато выдается несколько дней хорошей погоды и они быстро продвигаются на юг. Место, откуда Шеклтон был вынужден повернуть назад, пройдено. Рельеф несложный. Лыжи идут хорошо. Завтра или послезавтра полюс будет взят.
Никто из них не страдает снежной слепотой.
Но самое острое зрение у Бауэрса.
— Сэр?.. — говорит он, указывая на что-то впереди.
Амундсен VII
Бьоланд спускается первым. Пологий склон, хорошая погода, легкая мгла, температура всего около минус двадцати, дует слабый норд-вест. Собаки тянут еще не совсем согласованно, но с каждым часом бегут все быстрее. Скорость такая, что никакой направляющий не нужен. Амундсен замыкает на лыжах, с трудом поспевая за остальными. Бьоланд никак не может избавиться от привычки забирать чуть вправо. Они наблюдают, как он старается исправить курс. Еле заметно поворачивает собачьи морды и кончики лыж влево, чтобы не уводили его в сторону. Но уже через несколько минут ему кричат сзади:
— Ты забираешь вправо!..
И так раз за разом.
Местность сравнительно несложная. Знакомая по заброскам осенью прошлого года. Они знают — главные трудности впереди. И все-таки мечтают найти среди неведомых гор большую дорогу на юг — через легкие подъемы и пологие спуски до самого полюса. Но это всего лишь грезы. Внезапно сани Бьоланда врезаются одним полозом в снег и опрокидываются.
И начинают медленно погружаться под звуки собачьего воя, который тут же обрывается. Хельмер Ханссен, едущий следом за Бьоландом, поспешно тормозит. Сани Бьоланда все глубже уходят в снег. Сбросив лыжи, он хватается за упряжь, помогая собакам тянуть. Сани все равно погружаются. Бьоланд срывает зубами одну рукавицу, вторую, голые руки не так скользят, отпускает ремни, берется за главную веревку, упирается ногами в снег и напрягает свои богатырские силы, чтобы удержать сани. Собаки стараются зацепиться когтями. Они и смелы и умны. Не хуже человека понимают ситуацию. Если сани совсем провалятся, они неизбежно провалятся следом. У Бьоланда есть нож. Он может выхватить его и обрезать веревку, жертвуя санями и снаряжением. Тогда им придется возвращаться в «Фрамхейм». Тогда полетит весь их график. Сейчас лыжником из Телемарка владеет тот же дух, что и начальником экспедиции: все или ничего. Лучше ухнуть в провал, чем поступиться возможностью быть первым на полюсе.
Хельмер опрокинул свои сани, чтобы собаки не рванули с места. Разбегается и прыгает через трещину. Собственно, ее не видно, он может только догадываться о ее ширине. В прыжке слышит, как за его спиной рушится снег со льдом. Слева открывается черный провал. Хельмер приземляется на ноги Бьоланда. Хватается за веревку, оба тужатся до черноты в глазах — и, влекомые весом саней, вместе сантиметр за сантиметром скользят к трещине.
Они еще видят ящики. Собаки опять отчаянно воют. Появляется Амундсен и перемахивает на лыжах через расселину. Погода начинает портиться. Сгущается туман. Всего минуту назад была хорошая видимость. Теперь они с трудом различают упряжку Вистинга. Похоже, что левее трещина поуже. Вистинг решает рискнуть. Туман не обманул его? Они не знают: согнувшись в три погибели, силятся не выпустить веревку, собаки впиваются когтями в снег. Ящики еще видно. Хассель кричит:
— Ну, угодили в чертову дыру!
Вистинг гонит свою упряжку через трещину. Его сани встают мостом над провалом. Похоже, что они стоят крепко. Хассель живо хватает лежащую на его санях аварийную веревку. Вдвоем они надежно зачаливают сани Вистинга с обоих концов. Есть надежная опора для дальнейших действий.
Амундсен на лыжах пересекает трещину в обратную сторону. Что-то обрушивается под ним. Он берет еще одну веревку с саней Ханссена. Они связывают сани Бьоланда с санями Вистинга. Только успели затянуть узлы, как сани Бьоланда уходят вниз еще сантиметров на тридцать. Задний конец их висит на веревке, передок удерживают собаки и два человека. Бьоланд кричит:
— Больше не могу!
Хассель:
— Вот чертова дыра!
Им удается зачалить передок саней, и они выпрягают собак. Надо бы передохнуть. Однако кругом зловеще потрескивает. Бьоланд плюхается на снег, но почти сразу вскакивает и кричит:
— Надо посадить собак на привязь! Здесь кругом трещины!
Они поспешно сажают собак на привязь. Между тем снег кругом оседает. Разворачиваясь, Амундсен чувствует, как одна его лыжа пробивает снежный покров. Сани еще висят на веревках, но груз перетягивает, и они переворачиваются полозьями вверх. Двое — Вистинг и Амундсен — ложатся на живот по бокам расселины и смотрят вниз. Ящики повисли на веревках, крепящих их к саням. Ящик с кухонными принадлежностями угрожающе болтается. Чалки еще держат. Хассель кричит:
— Вот ведь чертова дыра!
Чтобы поднять ящики, надо спустить в трещину человека. Начальнику экспедиции следует поторопиться с решением. Они смотрят на него. Он замечает их взгляды. Они готовы сделать все, что он прикажет. Не дожидаясь его распоряжения, дружно изъявляют свою готовность. Им и так ясно, что он скажет, потому что его лозунг известен: все или ничего. Возвращаться в «Фрамхейм» за другими кухонными принадлежностями — значит рисковать проигрышем в гонке к полюсу. Он готов пойти на смерть — и повести за собой остальных. Но проигрывать ему нельзя.
А потому решение принято. Все четверо согласны спуститься на веревке в трещину. Никто не требует того же от него. В крайнем случае легче будет обойтись без кого-то другого. Он чувствует прилив сердечной теплоты, чувствует радость, придающую сил. В голове мелькает мысль: «Ты не ошибся в своем выборе людей!» Сухо произносит, что надо спускаться за снаряжением. Вроде бы ты, Вистинг, самый легкий из нас. Придется работать без рукавиц. У тебя крепкие руки. Они обвязывают Вистинга веревкой вокруг пояса. Другой конец закрепляют на санях Хасселя, двое ложатся на снег у края трещины и спускают Вистинга вниз.