Сотня. День 21. Возвращение домой (сборник)
Шрифт:
Но, когда они дошли до поляны, все мысли о поцелуе были вытеснены из ее головы неясными очертаниями палатки-лазарета. Кларк поспешила вперед, поправляя под мышкой контейнер с медикаментами.
Палатка была почти пуста, в ней оставались лишь метавшаяся в бреду Талия и, к изумлению Кларк, Октавия, которая как раз устраивалась на своей старой койке.
– Остальные палатки такие маленькие, – сказала Октавия, но Кларк лишь кивнула в ответ.
Она швырнула на пол аптечку, наполнила шприц и вонзила иглу в руку Талии, а потом снова повернулась к аптечке в поисках болеутоляющего. Быстро вколов Талии дозу анальгетика, она улыбнулась,
Постояв несколько минут на коленях у постели Талии, Кларк с облегчением вздохнула, когда поняла, что пульс больной выровнялся. Бросив мимолетный взгляд на браслет на запястье, она подумала: а что, если где-то там, в небесах, кто-то сейчас мониторит ее собственный сердечный ритм? Доктор Лахири, к примеру, или какой-нибудь другой высокопоставленный врач, который каждый день, словно сводку новостей, читает жизненные показатели каждого из них. Конечно, в Колонии уже знают, что пятеро поселенцев умерли… Интересно, подумала Кларк, эти смерти списаны на радиационный фон или небесные врачи догадались, что виной всему – неудачная посадка? Она даже не знала, какой из этих вариантов кажется ей более предпочтительным. С одной стороны, ей совершенно не хотелось, чтобы Земля оказалась под юрисдикцией Совета. Но ее мать и отец посвятили свои жизни тому, чтобы человечество могло вернуться домой. Колонизация Земли означала бы, что ее родители добились успеха. Что их смерть не была напрасной.
Наконец Кларк убрала медикаменты обратно в аптечку и пристроила ее в угол палатки. Завтра она определит для лекарств постоянное место, но сейчас можно наконец отдохнуть. Если кто-то на самом деле следит из космоса за состоянием ее организма, то он, наверное, чертовски удивлен тому, как она устала. На подкашивающихся ногах Кларк добрела до койки и рухнула в постель, не потрудившись даже разуться.
– С ней все будет в порядке? – спросила Октавия.
Ее голос доносился словно откуда-то издалека. Кларк еле-еле смогла приоткрыть глаза и пробормотать «да».
– А что еще есть в аптечке? – не унималась Октавия.
– Все, – сказала Кларк.
Ну или попыталась сказать. К тому времени, как слова слетели с ее губ, мозг уже отключился. Она еще отследила, как Октавия поднялась со своей койки, а потом провалилась в глубокий сон без сновидений.
Проснувшись на следующее утро, Кларк обнаружила, что Октавия ушла, а в дверной проем палатки льется яркий свет.
Талия лежала на боку, она все еще спала. Кларк со стоном поднялась на ноги. После вчерашнего похода все мышцы словно одеревенели и болели. Но это была хорошая боль. К тому же Кларк побывала в таких местах, куда уже три столетия не ступала нога человека. Но она тут же вспыхнула от мысли о еще одном собственном «достижении» – теперь она первая после Катаклизма девушка, поцеловавшая парня на планете Земля.
Улыбнувшись, Кларк поспешила к Талии. Она не могла дождаться, когда подруга достаточно поправится, чтобы узнать все новости. Дотронувшись тыльной стороной ладони до лба Талии, Кларк с облегчением отметила, что он уже не такой горячий, как прошлой ночью, и осторожно сдвинула одеяло, чтобы осмотреть рану. Кожа на животе по-прежнему была воспалена, но сепсис, похоже, удалось остановить. После курса антибиотиков Талия наверняка полностью поправится.
Трудно было определить точно, но, ориентируясь на солнечный свет, Кларк предположила, что, с тех пор как она ввела Талии дозу антибиотика, прошло около восьми часов. Кларк направилась к оставленной в углу аптечке, слегка хмурясь от того, что та оказалась открыта. Девушка присела на корточки, резко вздохнула и поморгала в надежде, что собственные глаза сыграли с ней злую шутку.
Контейнер был пуст. Антибиотики, обезболивающие препараты, даже шприцы – все исчезло.
– Нет, – прошептала Кларк.
В аптечке ничего не было.
– Нет, – снова сказала она, вскакивая на ноги и перерывая постельные принадлежности на ближайшей койке и на своей собственной. Все было тщетно.
Взгляд Кларк остановился на койке Октавии, и паника мгновенно сменилась жгучим подозрением. «Ну же!» – бормотала она, копаясь в груде одеял на постели сестры Беллами, но содержимого аптечки там не было.
«Нет». Она топнула ногой. Медикаментов в палатке нет, это ясно как день. Но тот, кто их забрал, не мог уйти далеко. На этой планете было менее ста человек, и Кларк не успокоится, пока не найдет вора, из-за которого жизнь Талии снова оказалась под угрозой. Скорее всего, долго искать не придется.
Быстро осмотрев квартиру и убедившись, что отца с матерью нет дома, Кларк поспешила к дверям лаборатории и ввела код. Она постоянно ждала, что родители поменяют пароль, но они то ли не догадывались, как часто дочь навещает лабораторию, то ли не хотели ей мешать. Возможно, им нравилось, что Кларк проводит время с несчастными детьми.
По пути к кровати Лилли Кларк улыбалась остальным «пациентам», хотя ее сердце сжималось от того, что большинство из них были без сознания. Почти все дети выглядели очень плохо, и с ее последнего визита многие койки опустели.
Подходя к Лилли, она постаралась выбросить из головы все эти мысли, но вот ее взгляд остановился на подруге, и руки немедленно задрожали.
Лилли умирала. Она едва приподняла веки, когда Кларк шепотом окликнула ее по имени, и слабо пошевелила губами, но с них не слетело ни звука.
На ее коже прибавилось красных пятен, хотя большинство из них теперь не кровоточило – видимо, у Лилли просто не было сил их расчесывать. Кларк села рядом и, борясь с тошнотой, смотрела, как неровно вздымается и опускается грудь подруги. Она знала, что самое худшее только начинается. Другие дети пребывали в этой стадии неделями, и с каждым днем страшных симптомов прибавлялось – это радиация пожирала их тела.
На миг Кларк представилось, как она тащит подругу в медицинский центр: даже если уже слишком поздно, чтобы спасти Лилли жизнь, сильные болеутоляющие препараты могли бы облегчить ее страдания. Только это было равносильно тому, чтобы попросить Вице-канцлера казнить ее родителей. А потом он просто найдет кого-то еще, чтобы завершить исследования, которые начали ее папа с мамой. Кларк могла надеяться только на то, что их исследования принесут неоспоримые результаты. Тогда эксперимент можно будет остановить, и подопытным детям не придется больше страдать напрасно.
Полупрозрачные веки Лилли поднялись.
– Привет, Кларк, – шепнула она, и на ее лице начала было расцветать улыбка, которую тут же смел новый приступ боли.
Кларк взяла руку Лилли и нежно сжала ее пальцы.
– Привет, – прошептала она. – Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – солгала Лилли. Она попыталась сесть и поморщилась от боли.
– Тебе необязательно садиться, – коснувшись ее плеча, сказала Кларк, – лежи.
– Но я хочу сесть, – натужно произнесла Лилли.
Кларк осторожно помогла подруге усесться и поправила у нее за спиной подушки. Когда пальцы Кларк нечаянно коснулись спины Лилли, она с трудом подавила дрожь, потому что под землистой кожей прощупывался каждый позвонок.