Сотрудник агентства "Континенталь"
Шрифт:
САМОУБИЙСТВО ЖЕНЫ БАНКИРА
«Прислуга миссис Стюарт Коррелл, жены вице-президента Голден Гейт Трест Компани, обнаружила сегодня утром свою хозяйку мертвой в спальне дома на Пресидо-Террас. На полу возле кровати валялась склянка из-под яда. Муж убитой не смог указать причины самоубийства. Он сообщил, что она не производила впечатления особы, находящейся в состоянии депрессии, а также...»
Пришлось немного слукавить, чтобы попасть к мистеру Корреллу. Был он высоким, худощавым мужчиной лет тридцати пяти с землистым нервным лицом и голубыми неспокойными глазами.
– Прошу простить меня за беспокойство в такую минуту, – сказал я, когда, наконец, предстал перед ним. – Постараюсь не отнимать у вас больше времени, чем это необходимо. Я – агент Континентального детективного агентства. Пытаюсь отыскать Рут и Миру Бэнброк, которые исчезли несколько дней назад. Думаю, вы их знаете, мистер Коррелл.
– Да, – ответил он равнодушно. – Знаю.
– Вы знаете, что они исчезли?
– Нет. – Его взгляд переместился с кресла на ковер. – А почему я должен знать?
– Когда вы видели Рут и Миру последний раз? – спросил я, игнорируя его вопрос.
– На прошлой неделе... пожалуй, в среду. Собственно, они выходили... стояли в дверях и разговаривали с моей женой, когда я вернулся из банка.
– Жена не говорила вам ничего об их исчезновении?
– Нет. И мне совершенно нечего сказать относительно мисс Бэнброк. Простите, но...
– Еще одну минутку, – попросил я. – Не стал бы докучать вам, если бы не было необходимости. Я заглядывал сюда вчера вечером... пришел, чтобы задать несколько вопросов вашей жене. Мне показалось, что она нервничала. Знаете, создалось впечатление, что ее ответы были... хм... уклончивыми. Я хочу...
Он сорвался с кресла.
– Ты! – выкрикнул он. – Из-за тебя она...
– Спокойно, мистер Коррелл, – попытался я утихомирить его. – Нет ничего, что...
Но он был предельно взбудоражен.
– Ты довел мою жену до смерти! – обрушился он на меня. – Ты убил ее! Совал свой проклятый нос... убил своими угрозами... своими...
Глупо. Жаль парня. Но я находился на работе. Поэтому приходилось дожимать гайку.
– Не будем ссориться, Коррелл. Я приходил сюда, чтобы выяснить, не знает ли ваша жена что-нибудь о дочерях Бэнброка. Она мне врала. Потом совершила самоубийство. Я хочу знать, почему. Откройте мне правду, и я сделаю все, что только смогу, чтобы пресса и общественное мнение не связали ее смерть с исчезновением дочерей Бэнброка.
– Да разве такое возможно? – воскликнул он. – Абсурд!
– Может быть... но между этими двумя событиями есть связь! – Я сочувствовал, но мне следовало делать то, что положено. – Ни малейших сомнений! Если вы скажете, в чем может состоять эта связь, возможно, удастся избежать огласки. Так или иначе я все узнаю. Или вы мне расскажете... или я все узнаю сам.
Какое-то время я думал, что он меня ударит. И не винил бы его. Он, казалось, оцепенел... Потом отошел. Сел в кресло. Отвел глаза.
– Ничего не могу вам сказать, – пробормотал он. – Сегодня утром горничная зашла в комнату жены и нашла ее мертвой. Моя жена не оставила никакого письма, никакого объяснения... ничего.
– Вы видели ее вчера вечером?
– Нет. Ужинал я не дома. Пришел поздно и сразу же отправился в свою комнату. Не хотел будить жену. Я не видел ее со вчерашнего утра.
– Не показалась ли она тогда обеспокоенной или озабоченной?
– Нет!
– А почему, по вашему мнению, она пошла на такое?
– Бог мои, откуда мне знать? Именно над этим и ломаю голову.
– Что-нибудь со здоровьем?
– Она не выглядела больной. Никогда не болела, никогда не жаловалась.
– Может быть, ссоры в последнее время...
– Мы никогда не ссорились... ни разу за полтора года нашего супружества!
– Финансовые затруднения?
Он без слов затряс головой, не отрывая взгляда от ковра.
– Может, какие-нибудь сложности?
Он снова покачал головой.
– Не заметила ли горничная вчера вечером чего-нибудь особенного в поведении госпожи?
– Нет.
– Вы просматривали вещи жены... искали какие-нибудь бумаги, письма?
– Да... и ничего не обнаружил. – Он поднял голову и взглянул на меня. – Только одно... – произнес он медленно. – В камине в ее комнате я заметил кучу пепла... Похоже, она сожгла какие-то свои бумаги.
У Коррелла больше ничего не было для меня... по крайней мере, я не сумел ничего больше из него выжать.
Секретарша Альфреда Бэнброка сказала, что шеф на конференции. Я велел уведомить его о моем приходе. Бэнброк вышел и пригласил меня к себе.
На его измученном лице не было написано ничего, кроме вопроса.
Я не заставил долго ждать себя с ответом. Бэнброк – взрослый мужчина, и можно говорить без обиняков.
– Дело приобрело скверный оборот, – сказал я, когда дверь за нами закрылась. – Полагаю, что мы должны просить о помощи полицию и прессу. Миссис Коррелл, приятельница ваших дочерей, солгала мне вчера, когда я ее расспрашивал. А ночью она совершила самоубийство.
– Ирма Коррелл? Самоубийство?
– Вы ее знаете?
– Да! Очень хорошо! Она была... Была доброй приятельницей моей жены и девочек. Она убила себя?
– Да. Яд. Прошлой ночью. Какое отношение она может иметь к исчезновению ваших дочерей?
– Какое отношение? – повторил он. – Не знаю. А она должна иметь?
– Полагаю, что да. Она говорила мне, что не видела подруг уже две недели. А ее муж на следующий день сказал, что они были у нее в последнюю среду после полудня, когда он вернулся из банка. И она очень нервничала, когда я ее расспрашивал. Вскоре приняла яд. Так что трудно сомневаться в наличии здесь какой-то связи.