Сотрудник агентства "Континенталь"
Шрифт:
За дверью прозвучал Повелительный мужской голос:
– Перестань! Дура! Боже, только не это!
Ему отвечал истеричный женский голос, выкрикивающий ругательства. И какие! Еще две пули прошили дверь.
– Перестань! Прошу тебя!
Теперь в голосе мужчины звучали нотки страха. Женщина исступленно сыпала крепкими словечками. Послышались звуки борьбы. Грохнул ещё один выстрел.
Я пнул дверь изо всех сил, и замок не выдержал. На полу комнаты мужчина – Квайл – боролся с женщиной. Стоя на коленях, он держал ее за запястье и старался прижать ее руку к полу. Женщина стискивала в руке дымящийся револьвер. Одним прыжком я оказался рядом и вырвал оружие.
– Хватит! – крикнул я, поднявшись на ноги. – Встать! У вас гость!
Квайл отпустил руку своей противницы, которая немедленно попыталась вцепиться своими острыми коготками ему в глаза; однако ей удалось лишь расцарапать ему щеку. Он на четвереньках отбежал от нее, и тут же они оба вскочили на ноги. Он сразу плюхнулся в кресло, вытирая окровавленную щеку платком. Девушка осталась стоять посреди комнаты, уткнув руки в бедра и испепеляя меня ненавидящим взглядом.
Я рассмеялся – теперь я мог себе это позволить.
– Если у вашего отца сохранилось немного разума, то он славно отделает вас ремнем, на котором правит бритву. Лихо вы его объегорили!
– Если бы вы прожили с ним так долго, как я, и вас бы постоянно унижали и терроризировали, вы тоже были бы готовы на все, чтобы раздобыть немного денег и начать жить самостоятельно.
На это я ничего не ответил. Помня о торговых методах ее папочки – особенно о кое-каких военных контрактах, в отношении которых министерство юстиции все еще проводит расследование, – я должен был признать, что самое худшее, в чем можно упрекнуть Одри, это то, что она слишком дочь своего отца.
– Как вы вышли на наш след? – вежливо спросил меня Квайл.
– Несколько мелочей, – ответил я. – Во-первых, знакомая видела Одри на Маркет-стрит около половины девятого вечера, а письмо ваше было проштемпелевано в девять. Вы немного поспешили с этим. С отправкой письма следовало малость подождать. Вероятно, она бросила его в почтовый ящик по дороге сюда?
Квайл кивнул.
– Во-вторых, – продолжал я, – ее телефонный звонок. Она хорошо знала, что потребуется несколько минут, чтобы все эти секретарши соединили ее с отцом. Если бы она действительно добралась до телефона, воспользовавшись невнимательностью похитителей, то она так торопилась бы, что выложила бы все первому лицу, на которое наткнулась, скорее всего, телефонистке на коммутаторе. Все указывало на то, что главной целью происходящего было нагнетание страха – такого страха, чтобы ваш отец совсем размяк. Я не касаюсь здесь попытки подбросить нам этот ложный след с Даблтопом.
Квайл снова кивнул.
– Когда она не появилась после уплаты выкупа, я начал догадываться, что она сама замешана в этом деле. Не приходится сомневаться, что если бы она возвратилась домой после такого номера, ее не пришлось бы долго допрашивать, чтобы она выдала все. И, наверное, она этого боялась. Остальное не составило труда, к тому же мне немного повезло. Мы узнали, что она находится в сговоре с каким-то типом, когда обнаружили женский наряд, который вы выбросили, когда необходимость в нем миновала. Я предположил, что в этом деле участвует лишь один сообщник. Кроме того, я знал, что ей потребуется что-то из одежды: она не могла вынести свои вещи из дома. А ведь у нее тьма приятельниц, основное занятие которых – бросаться деньгами в магазинах. Поэтому я подумал, что она скорее всего пошлет за покупками сообщника. И не ошибся. А сообщник поленился таскать пакеты, или их было слишком много, вот он и велел переслать их. Вот и вся история.
– Да, это было чертовски неосторожно с моей стороны, – признал Квайл, после чего презрительно ткнул пальцем в сторону ловушки. – Но что я мог поделать с этой идиоткой? Она же колется! Пришла, уже накачавшись какой-то дрянью. Я должен был все время следить, чтобы ей не стукнуло в голову и она не завалила все дело. Да вы же сами только что убедились, что она такое. Я сказал ей, что вы поднимаетесь наверх, а эта дура схватилась за пушку и чуть-чуть не прибавила к делу ваш труп!
Свидание отца с дочерью состоялось в кабинете капитана в управлении полиции на втором этаже муниципалитета в Окленде. Зрелище было что надо.
В течение доброго часа можно было делать ставки: хватит ли Харви Гейтвуда удар, задушит ли он свою единственную дочь или только прикажет запереть ее в исправительное заведение до совершеннолетия? Однако в конце концов Одри его пережала. Недаром она была дочерью своего отца и притом особой достаточно молодой, чтобы не считаться с последствиями, тогда как Гейтвуда, несмотря на его деспотический характер, жизнь уже научила кое-какой осторожности. Картой, которой она его побила, оказалась угроза выложить газетной братии все, что она о нем знает. Понятия не имею, что она знала в действительности, да и он, пожалуй, не был особо уведомлен но он не мог рисковать в тот момент, когда министерство юстиции проводило расследование, связанное с его военными контрактами. Не приходится сомневаться, что она выполнила бы свою угрозу, а одна из газет в Сан-Франциско только и ждала случая, чтобы спустить на него собак. В конце концов отец и дочь покинули кабинет капитана вместе пылая взаимной ненавистью.
Квайла мы заперли наверху, в камере, однако по этому поводу особо не обольщались. Я знал, что у нас нет способа обвинить его в чем либо, не поставив Одри перед судом.
Это было несуразное дело. И я вздохнул с облегчением, когда оно закончилось.
Черная шляпа, которой там не было
"It" ("The Black Hat That Wasn't There"). Впервые рассказ напечатан в журнале «Black Mask» в ноябре 1923 года. Переводчик М. Банькин.
– Слушайте, мистер Зумвальт, не говорите мне: «и этого сказать не могу»! Если я берусь за дело, мне необходимо знать всю историю.
Он с минуту задумчиво посмотрел на меня блуждающим взором синих глаз. Потом встал, приоткрыл дверь. В комнате за своими конторками сидели бухгалтер и стенографистка. Зумвальт закрыл дверь и вернулся к столу, он заговорил хриплым голосом, наклонившись вперед.
– Я полагаю, вы правы. Но то, что я скажу, должно быть строго между нами.
Я кивнул и он продолжил.
– Пару месяцев назад, один из наших клиентов, Стэнли Горам, передал нам 100 000 долларов в облигациях. Он уезжал на Восток по коммерческим делам, и ему в голову пришла идея, что облигации в его отсутствие могут подняться выше номинала, в таком случае мы должны были бы их продать. Вчера мне случилось посетить хранилище Трастовой компании «Голдэн Гейт», и заглянуть в сейф, куда поместили бумаги, они исчезли!
– Кроме вас и вашего компаньона, у кого-либо еще был доступ к сейфу?
– Нет.