Сотрудник агентства "Континенталь"
Шрифт:
Я держал его за плечи, когда второй выстрел сзади сзади ударил его в левую руку, чуть ниже моей. Я отпустил его и нырнул в сторону, перекатившись к стене и разворачиваясь лицом туда, откуда летели пули.
Я повернулся как раз вовремя, чтоб увидеть – быстро прячущееся за углом коридора, который вел в маленький обеденный зальчик – украшенное шрамом лицо Гая Каднера. И там где оно скрылось, пуля из пистолета Орретта раскрошила штукатурку на стене.
Я ухмыльнулся от мысли, что должно твориться в голове Орретта, когда он так лежит распластанный на полу, и ему противостоят два Каднера. И в этот момент он послал пулю в меня, так что я перестал улыбаться. По счастью, он, чтоб выстрелить в меня, должен был развернуться и опереться на раненую руку, так что резкая боль заставила его вздрогнуть, сбив прицел.
Прежде чем он успел поменять позу на более удобную, я на четвереньках юркнул в дверь на кухню Пигатти – всего в нескольких футах от меня – укрывшись за стеной так, что из-за угла торчали только мои глаза и макушка, ими я рискнул, чтоб иметь возможность наблюдать за происходящим.
Теперь Орретт лежал на полу в десяти или двенадцати футах от меня, лицом к Каднеру, один пистолет он держал в руке, а второй лежал рядом с ним.
Через комнату, примерно в тридцати футах, Каднер то и дело на мгновение показывался из-за своего угла и обменивался выстрелами с человеком на полу, иногда посылая пулю и в мою сторону. Вся комната была предоставлена нам одним. Из заведения было четыре выхода, и остальные посетители Пигатти воспользовались ими.
У меня тоже был пистолет, но я предпочел роль зрителя. Каднеру, я полагал, сказали, что его ищет Орретт, и он пришел сюда, не испытывая иллюзий насчет намерений Орретта. Только вот, что было между ними и какое это имело отношение к убийствам в отеле «Монтгомери», оставалось для меня загадкой, но я не пытался разрешить ее в настоящий момент.
Они палили в унисон. Каднер высовывался из-за угла, их пистолеты плевались, и Каднер снова нырял из поля зрения. Сейчас у Орретта кровь шла из головы и из одной из ног, что были криво раскинуты на полу. Я не видел, были ли раны у Каднера.
Каждый сделал по восемь или девять выстрелов, когда Каднер внезапно выпрыгнул целиком, нажимая на спусковой крючок пушки так быстро, как мог позволить механизм, пистолет в его правой руке свисал вдоль тела. Орретт поменял пистолеты, встал на колени и из полностью заряженного оружия отвечал в том же темпе.
Это не могло длится долго!
Каднер уронил пистолет из левой руки, и, поднимая другой, он стал валиться вперед и встал на одно колено. Орретт внезапно прекратил стрельбу и упал на спину, вытянувшись во всю длину. Каднер выстрелил еще раз – не целясь, пуля ушла в потолок – и рухнул лицом вниз.
Я прыжком подскочил к Орретту и отбросил ударом оба его пистолета прочь. Он лежал неподвижно, но глаза его были открыты.
– Вы Каднер, или это был он?
– Он.
– Хорошо! – сказал он и закрыл глаза.
Я прошел туда, где лежал Каднер и перевернул его на спину. Его грудь, буквально, разорвало пулями в клочья.
Его толстые губы шевельнулись, и я приблизил свое ухо к ним. – Я сделал его?
– Да, – солгал я , – он уже остывает.
Лицо умирающего скорчилось в усмешке.
– Жаль... трое в отеле... – он хрипло дышал, ему не хватало воздуха, – ошибка... не тот номер... его... другим двум... защищал себя... я...
Он вздрогнул и умер.
Через неделю в больнице мне позволили поговорить с Орреттом. Я пересказал ему, что Каднер произнес перед смертью.
– Я догадывался об этом, – сказал из глубины своих повязок Орретт. – Именно поэтому я съехал и поменял имя на следующий день.
– Думаю, вы уже почти все выяснили к настоящему времени, – сказал он после паузы.
– Нет, – признался я, – пока еще нет. У меня есть кое-какие догадки обо всем этом, но все еще остаются невыясненными некоторые детали.
– Сожалею, я не смогу вам объяснить их, я должен прикрыть себя. Но, все же, я расскажу вам историю, которая может вам помочь. Когда-то давно был один первоклассный мошенник – таких в газете называют «выдающийся ум». Настал день, когда он решил, что накопил достаточно денег, чтобы выйти из игры и где-нибудь осесть, как честный человек.
Но у него было двое подручных – один в Нью-Йорке и один в Сан-Франциско – и они были единственными в мире, кто знал его как жулика. И потому он опасался их обоих. Таким образом, он подумал, что чтобы его покой не был нарушен, они должны были уйти с его дороги. И так случилось, что ни один из этих подручных никогда не встречал второго.
И вот наш «выдающийся ум» убедил каждого из помощников в том, что второй надул его и должен быть уничтожен ради общей безопасности. И они оба попались на этот прием. Ньюйоркец отправился в Сан-Франциско, чтоб найти другого, а жителю Сан-Франциско сказали, что подручный из Нью-Йорка приедет в такой-то день и поселится в таком-то отеле.
«Выдающийся ум» полагал, что есть равная вероятность для обоих отправиться на тот свет при встрече – и он почти не ошибся. Но он был уверен, что хотя бы один из них умрет, и тогда, если даже выживший избежит повешения, ему останется всего один, с кем расправится можно будет и позже...
В этой истории было меньше деталей, чем мне хотелось бы, но она многое объяснила.
– Как вы объясните, что у Каднера был неправильный номер? – спросил я.
– Комическая путаница! Возможно, это произошло таким образом. Я снял номер 609, а убийство случилось в номере 906. Предположим, что Каднер пришел в отель в тот день, когда, как он знал, я должен был приехать, и мельком глянул в регистрационную книгу. Он не хотел, чтоб это заметили, и потому не перевернул книгу к себе, а посмотрел в нее, как она и лежала вверх ногами.
Когда вы читаете трехзначное число вверх ногами, вы должны перевернуть их в голове, чтоб получить правильный порядок. Например, 123 вы прочитаете как 321, а потом должны в голове переставить цифры местами. Так Каднер поступил и с моим номером. Он был взволнован, разумеется, думая о деле, что ему предстоит, и он упустил из внимания, что 609 и вверх ногами читается как 609. И так он перевернул его и получил 906 – номер комнаты Девелина.
– Я примерно так и представлял это, – сказал я, – и я полагаю, что так и было. Потом он глянул на стойку для ключей, и увидел, что ключа от 906 номера нет. Поэтому он решил, что может сделать свою работу прямо сейчас, когда его нахождение в коридорах отеля не привлечет ничье внимание. Конечно, он мог попасть в номер до того, как Энсли и Девелин вошли в него, но я сомневаюсь в этом.