Сотвори себе врага. И другие тексты по случаю (сборник)
Шрифт:
Переводчик благодарит книжный магазин «Циолковский» за предоставленные для работы книги.
«Группа-63», сорок лет спустя
Встреча не через двадцать лет, а через сорок может быть двух типов. Первый – когда встречаются монархисты, которые тоскуют по прошлому и мечтают его вернуть. Второй – когда встречаются бывшие одноклассники из третьего «А» и былые времена вспомнить особенно приятно, поскольку ясно, что они уже никогда не вернутся. Никто и не хочет возвращаться назад, каждый просто играет свое «Давно уже я привык укладываться рано» [136] , и каждый смакует в чужих рассказах свой бисквит, размоченный в липовом чае.
136
Первая фраза
Надеюсь, наша сегодняшняя встреча все же больше похожа на собрание бывших одноклассников, нежели на заговор ностальгирующих вандейцев, но с одной оговоркой. Мы собираемся, чтобы поразмыслить над определенным периодом итальянской культуры, глядя на него с высоты наших нынешних знаний, и чтобы помочь сегодняшней молодежи, которой тогда еще не было, лучше его понять. Поскольку в данном случае я не знал заранее, кого увижу в этом зале, то подготовил небольшой экскурс в культурную жизнь сорокалетней давности, рассчитанный в первую очередь на тех, кто указанную эпоху не застал. Тех же, кто дожил до сегодняшнего дня и пришел, я очень рад видеть и знаю заранее: по старой привычке они будут настаивать, что все сказанное мной – неверно.
Итак, вернемся к истокам, а раз мы находимся в Болонье, то нельзя не почтить память незабвенного Лучано Анчески [137] и не вспомнить, что у истоков находился «Иль Верри».
«Иль Верри»
Как сейчас помню тот майский день 1956 года, когда мне позвонил Анчески. Я о нем только слышал. Что он мог знать обо мне? Что меньше полутора лет назад я защитил диплом по эстетике в Туринском университете, теперь жил в Милане и общался с молодыми поэтами Лучано Эрбой и Бартоло Каттафи, бывал у Пачи и Формаджо [138] , опубликовал несколько статей в мало что не подпольных журналах. Он назначил мне встречу в баре в центре города. Чтобы просто поговорить. Он собирался издавать журнал, известных авторов у него уже было достаточно, и хотелось объединить самых разных молодых людей, необязательно своих учеников, между которыми завязался бы диалог. Ему рассказали о двадцатичетырехлетнем юнце, чьи взгляды могли оказаться любопытны, и он намеревался его завербовать.
137
Лучано Анчески (1911–1995) – итальянский эссеист и критик.
138
Энцо Пачи (1911–1976) и Дино Формаджо (1914–2008) – итальянские философы.
Много лет назад я уже восстанавливал по памяти этот эпизод, будучи здесь, в «Аркиджинназио» [139] , на похоронах Анчески, и спрашивал Фаусто Кури: «Если кому-то из нас с нашими нынешними заслугами скажут, что в другом городе живет парень, выпускник не нашего с тобой университета, мы отправимся на его поиски, чтобы предложить что-то для нас сделать?» Кури ответил: «Мы запремся дома и отключим телефон!» Надеюсь, мы все же не всегда запираемся дома. Анчески не запирался никогда.
139
«Аркиджинназио» – историческое здание Болонского университета, в настоящее время занимаемое университетской библиотекой.
Анчески приобщил меня к тайнам «Блю бара» на пьяцце Меда. Этот довольно безликий бар находился в центре города, но был в нем дальний зал, где по субботам около шести вечера собирались люди, чтобы, попивая чай или аперитив, поговорить о литературе. Там бывали Монтале, Гатто, Серени, Феррата, Дорфлес, Пачи, писатели, оказавшиеся в Милане проездом, а правил балом Карло Бо [140] с его выразительными паузами. Иногда по вечерам этот маленький зал напоминал «Джуббе россе» [141] .
140
Карло Бо (1911–2001) – поэт, литературный критик, профессор, Пожизненный сенатор (с 1984 г.).
141
«Giubbe Rоsse» – «Красные куртки» (ит.; униформа официантов) – кафе во Флоренции, открытое в 1897 г., где собирались известные поэты и писатели. Считается «штаб-квартирой» итальянского футуризма.
И мы, еще совсем юные, с подачи Анчески стали тайком туда пробираться. Это были совершенно уникальные вечера, и возможность диалога с другими поколениями играла огромное значение, по крайней мере для нас. Можно даже сказать, что мы содействовали медленной смене климата; мы обменивались стихами будущих «новейших»; Глауко Камбон давал нам почитать рукописи своих первых эссе о Джойсе для журнала «Аут аут»; Джузеппе Гульельми читал нам стихи, опубликованные потом в первом выпуске «Иль Верри», в них упоминалась Она, которая несла на блюде севрского фарфора «вороненый анифруктус на ужин». В «Иль Верри» собирались опубликовать стихотворение о дерьме, пусть и стилизованно-архаичное.
Анчески брал меня под руку и говорил: «Эко, подумайте, чем можно помочь этому парню, Балестрини. Он умен, но ленив. Надо подтолкнуть его к какой-то работе, например, в издательстве». Несколько лет спустя, когда уже началась свистопляска вокруг «Группы-63», Анчески брал меня под руку и говорил: «Эко, подумайте, чем можно помочь этому парню, Балестрини. Надо, наверно, его чуть притормозить…» Но, когда он с угрюмым видом перемещался от представителей одного поколения к другому, было видно, что он гордится урожаем своего посева.
Пересматриваю оглавление первого номера «Иль Верри», вышедшего в 1956 году (иллюстрации – нитевидная аскетичная графика Микеле Провинчали): стихи Джузеппе Гульельми и Лучано Эрбы, подборка американских поэтов в переводе Риццарди, эссе Горльера, Камбона, Джулиани, Барбери Скуаротти, Песталоцци и молодежь вроде Барилли. Интересы авторов распределялись где-то между ломбардской линией [142] и будущими «новейшими». Рецензии писались на Дилана Томаса, Паунда, Монтале (но Сангвинетти, представитель экстремистского постпаундовского авангарда, занимался Данте и первыми тремя песнями его «Ада»). Кроме того, почтительное внимание к «Феррарским историям» Бассани, дань уважения, отданная Анчески Гарджуле, статья Фаусто Кури о Говони…
142
Ломбардская линия — литературное течение, зародившееся в Ломбардии в конце XIX в., расцвет связан с выходом в 1952 г. одноименной антологии Лучано Анчески.
Во втором номере опубликованы: эссе Монтале о Гоццано, статья Рене Уэллека о реализме (в издательстве «Мулино» тогда только что вышел перевод «Теории литературы» Уэллека и Уоррена), эссе Камбона о театре Уоллеса Стивенса. Стихи Каттафи и Джулиани, рассказ Лаллы Романо. Лучано Эрба подготовил подборку молодых французских поэтов, среди которых был юный Ив Бонфуа. Тем временем в Варезе (хотя печатали в типографии издательства из Мадженты или, наоборот, печатали в Варезе, а появилась в Мадженте) вышла книга другого молодого писателя, «Лаборинтус» [143] , о чем пишет критик Джулиани. Барбери Скуаротти рецензирует прозу Леонетти и Дзоллы, молодой Меландри – книгу Боррелло об эстетике экзистенциализма, Энцо Пачи – Перинетти, а я, как вдруг выяснилось, рецензирую первый номер журнала Бретона «Le surrealisme, m^eme» [144] .
143
Автор – Эдоардо Сангвинетти.
144
«Сюрреализм, все тот же» (фр.).
В четвертом номере рядом с эссе Хольтгузена по эстетике – стихи Серени и Балестрини (вот и два поколения по соседству), стихи новых (или почти новых) немецких поэтов: Пауля Целана, Хёллерера, Ингеборг Бахман. Джулиани рецензирует Луци и «Пепел Грамши» Пазолини, Кури рецензирует Бо, а Бо рецензирует Рануччо Бьянки Бандинелли, размышления Пьетро Бьянки о кино представлены неким таинственным А. А. Судя по тому, что эта мини-рецензия начинается с упоминания о теориях тех лет, «высосанных из пальца, никуда не годных, ни к чему не приведших», и завершается довольно снобистским списком режиссеров, названных «очаровательными предпочтениями», руку к ней приложил Арбазино Альберто, тогда еще новичок – и куда более сдержанный, чем он проявит себя потом.