Совершенная crazy
Шрифт:
Лидия схватилась за пылающие щёки, и, не закрыв папку, выбежала из комнаты.
Славка очнулся в своей кровати, поверх одеяла, в верхней одежде.
Пахло кофе, апельсинами и каким-то лекарством.
За окном орали павлины, а через портьеры сердито пробивался солнечный свет.
Славка, вспомнив, что с ним случилось, с ужасом проверил на себе наличие женского белья и всего, что под ним. Всё было на месте, всё в целости и даже в тонусе, но оставался один вопрос: не заметил ли Фрадкин
В дверь постучали, и, не дождавшись приглашения, в комнату вошёл Сэм Константинович.
– Как себя чувствуете? – с иронией поинтересовался он.
– Не знаю, – ответил Славка, так как действительно не знал, как себя чувствует.
– Не тошнит?
– А надо? – выпучил глаза Славка, немедленно почувствовав приступ тошноты.
Никто никогда не заботился о его здоровье, и он не знал, как на эту заботу реагировать.
Доктор сел в кресло и закинул ногу на ногу, поддёрнув безупречную брючину. Славка совсем засмущался.
– Здрасьте… – отчего-то запоздало сказал он.
Доктор молча закурил сигарету, и, покачивая ногой, в упор посмотрел на Славку.
Когда Орлик не знал, что делать, он шёл в наступление.
– Док, вы в курсе, что курить вредно?
– Здрасьте, – поздоровался доктор.
Славка насупился и отвернулся. Он не любил, когда из него делали дурака, а док только этим и занимался.
– Я курю уже много лет и мне трудно отказаться от сигарет, – вежливо пояснил Фрадкин. – Если вам мешает дым…
– Не мешает! – выкрикнул Славка, хотя дым ему очень мешал.
– Скажите, это вы учинили разгром в столовой? – ещё более вежливо спросил док.
Орлику вдруг стало смешно.
Он представил себе, как благородный Сэм Константинович обнаружил в столовой разбитые статуэтки, как вздёрнулись его лохматые брови, как он всё взвесил, сопоставил, обмозговал, и – сделал выводы.
– Почему вы решили, что это я?
– Вы больше всех подходите на роль дебоширки. Я уже говорил, что у вас нестабильный гормональный фон.
– А как вы относитесь к призракам, док?! – Славка сел в кровати и разогнал перед носом сизое облако дыма.
– Никак. Я грубый, циничный материалист. А почему вас это интересует, молодая леди?
«Леди!– отметил Славка. – Значит, он не обнаружил ничего лишнего в моём теле, пока тащил меня в спальню!»
– Говорят, в этом доме проказничает призрак одного известного актёра!
– Пашки Горазона, что ли? – захохотал Фрадкин. – Не верьте досужим вымыслам! Горазон мёртв, я сам констатировал его смерть. Если вы намекаете, что столовую разгромила нечистая сила…
– Почему нечистая? – возмутился Славка. – Очень даже чистая! Как он папе моему в нос засандалил!!
– То есть вы, милая леди, утверждаете, что морду папе набил Горазон?! – брови Фрадкина взлетели вверх и остались там, словно приклеенные.
– Призрак
– Та-ак, – протянул Фрадкин и вернул брови на место. – А вот Евгений Суковатых утверждает, что его избила собственная дочь. И статуэтки перебила тоже она!
– Вот с-сука, этот папаша, – только и нашёл, что сказать Славка. – А вы у Лидии спросите, док! Она всё видела.
Фрадкин махнул рукой, затушил сигарету и встал.
– Вы с Лидией дурью маетесь, – жёстко сказал он. – То в столовой бузите, то на крыше висите. Выдумываете чёрт знает что… – Брови грозно сошлись на переносице. – Зачем про закрытые двери придумали? Про Раду зачем наплели?
– То есть, когда вы пришли, дверь в зимний сад была открыта, Рады возле неё не было, пятен крови и разбитой бутылки возле фонтана тоже? – догадался Славка.
– Совершенно точно. Только не говорите, что всё это натворил Горазон. По-моему, вы с Лидией играете в какие-то непонятные игры.
– А Рада где? – вскочил Славка с постели.
– Не знаю, – пожал док плечами и отпустил свои брови на волю. Они ушли с переносицы и принялись гулять по всему лбу в свободном полёте. – Не знаю я, где ваша Рада. Спит, наверное, в своей комнате. По-моему, у неё проблемы с алкоголем.
– Та-ак, – протянул теперь уже Славка, начиная ходить из угла в угол. – Та-ак! А у меня, док, впечатление, что это вы, – вы! – играете в какие-то игры! Где Ида Григорьевна?! Что вы сделали с Радой?! Почему вы всё время врёте?!
– Выпейте вот это и всё пройдёт. – Док вынул из кармана таблетки и положил на стол. Брови его замерли горизонтально, подчёркивая невозмутимость и твёрдость позиции. Очевидно, чтобы усугубить эту твёрдость, Сэм Константинович достал сигарету.
Орлик понял, что разговаривать с Фрадкиным бесполезно. Славка вдруг осознал, что для этого человека он – вошь, недоразумение, неправильная запятая в простом предложении, которую исправить нельзя, но можно не замечать. В бессильной ярости Славка остановил собравшегося уходить Фрадкина вопросом:
– Почему вы курите, док? Неужели не боитесь рака лёгких?
– Боюсь, – Фрадкин замер у открытой двери. – Я очень боюсь рака лёгких, но ещё больше боюсь беспомощной старости. Поэтому хочу умереть относительно молодым. Пусть хоть и от рака лёгких, какая разница отчего умирать? – Фрадкин усмехнулся. – Один мой больной говорил: курить буду, но пить не брошу! – Сэм Константинович закрыл за собой дверь, и его шаги гулко застучали по коридору.
Славку поразили его слова. «Хочу умереть относительно молодым. Какая разница, отчего умирать?»